Семь желаний Ани - Ольга Лукас

красной и оранжевой кирпичной крошкой, Полина привела Аню в тайную комнату. Жилой она не выглядела: подруга явно не догадалась переехать сюда в первый же вечер. А может, комнату только сегодня нашли? Не похоже, тогда бы рядом толпились Варины друзья, а её и самой что-то не видно.

— Представляешь, у нас в квартире, за кирпичной стенкой, была как бы ещё одна кладовка! — сказала Полина, приглашая Аню войти внутрь. — Большая какая! Мы сюда поставим велосипеды и всё лишнее из комнат!

Аня заметила, что в комнате поместится не меньше десятка велосипедов. Полина заверила, что хватит и двух. С тех пор как неизвестные увели их с Варей велики, которые стояли под лестницей и никому не мешали, им со старшей сестрой, чтобы покататься, приходится брать велосипеды в аренду. А это совсем не то же самое, что иметь своего верного коня.

Аня не любила велосипеды: ездить умела, но ей было скучно просто сидеть и крутить педали, глядя по сторонам. То ли дело — Полина. Она без этого прямо себя не представляла, на даче с велосипеда просто не слезала. Варя тоже обожала погонять, и летом часто ездила на велике, который хранился в «грязной» кладовке.

Проведя Аню по будущему велосипедному стойлу, Полина потащила её в детскую.

Всё было узнаваемо: те же вещи и та же расстановка. Но разделявшей комнату стены — не было! Как не было творческого Аниного беспорядка.

Неужели общая любовь к велоспорту сделала сестёр лучшими подружками?

Полина не стала зажигать люстру, в комнате было полутемно, но в окна просачивался серый дневной свет.

Полина устроилась на подоконнике, Аня приземлилась рядом. Выслушала историю открытия будущей кладовки. Полина, оказывается, принимала в раскопках участие наравне с Варей и её друзьями. Не сидела, запершись в ванной, как это сделала Аня.

Первые кирпичи отбивали с большим трудом, хотели даже бросить это дело. Но когда в проём удалось просунуть руку с телефоном и осветить заброшенное пыльное помещение, появился азарт. Варина подруга Катя предположила, что там, за стеной — склеп, и Варя получит в личное пользование настоящий скелет. В верхних рядах кирпичи вынимались из стены легко, раствор был никудышный, «как будто канцелярским клеем намазали», — сказал один из Вариных друзей.

Когда проход открылся, все, отталкивая друг друга, ломанулись в будущую кладовку. Но ничего там не нашли: ни кладов, ни скелетов, только пыль. Простучали стены в надежде, что им откроется ещё один проход, но тут пришёл дедушка и строго сказал, что отсюда они могут выбраться либо на соседнюю лестничную площадку, либо на улицу на высоте четвёртого этажа, и пыл кладоискателей угас.

— Я бы на твоём месте, — сказала Аня, — забрала эту новую комнату себе. Зачем вам кладовка, у вас их и так много. А собственная комната — это прямо вау. Велосипеды там поставишь, если хочешь. Ведь если комната твоя, то ты всё и решаешь.

— Ой, нет, я туда не хочу! — съёжилась Полина, как будто Аня уже тащила её в новую комнату, чтобы в ней замуровать. — Там темно, страшно и холодно, как в подземелье. Ни окна, ни батареи.

— Да ничего не холодно! — возмутилась Аня.

Прямо зло берёт, когда лучшие друзья не понимают что-то с полуслова и им приходится всё объяснять. Но, выслушав подругу, Полина всё равно не осознала своей выгоды. Она надолго замолчала, а потом призналась, что ей одной ночевать в комнате очень страшно. Когда Варя уезжала на спортивные сборы, одну ночь здесь даже бабушка спала. «Знаешь как у нас паркет скрипит по ночам?» — прошептала Полина, придвигаясь к Ане.

Повезло Полине, что в обычной реальности в её комнате сделали ремонт и заменили всё старое и скрипучее на новенькое и прочное. А вдруг ей всё равно страшно одной в комнате? Вдруг каждый вечер она борется с этим страхом и даже не решается кому-то о нём рассказать?

Когда стемнело, подруги включили все торшеры и настольные лампы. Люстра освещала только саму себя и плохо разгоняла темноту по углам.

Полина рассказывала о том, как искали и нашли большую кладовку, но Аня думала о своём. Она не хочет быть Полиной. Она останется здесь. Родители всё равно ушли кто в кино, кто в боулинг и вернутся поздно. Причём папа думает, что дочкой займётся мама, а мама уверена в обратном.

Ещё до того, как в комнату вползла Варя, уставшая после учёбы и работы, Аня разработала план «А», план «Б» и план «Э-э-э».

Варя переодевалась и рассказывала о том, что уже присмотрела пару велосипедов со скидкой и в выходные надо непременно за ними сгонять, пока всё не раскупили.

Аня разглядывала сестру: та ничуть не изменилась. И как только Полина уживается с ней?

Вскоре вернулась с работы мама, и бабушка позвала всех за стол.

— Сегодня фотографировали ту юную фигуристку, ну, чемпионку, — рассказывала за ужином мама, — смешно: она фигуристка, а рекламирует летнюю одежду. Хотели позвать теннисистку, но она на соревнованиях. И её никто не знает. То есть наш директор её не знает, а значит — никто.

— Вот молодец девочка! — сказал дедушка таким тоном, словно он сам и был юной фигуристкой. — Шла к своей цели, старалась, трудилась. Стала чемпионкой. Теперь её все знают и фотографируют для рекламы.

— А чего добился ты? — поинтересовалась Варя и дружески пихнула локтем Полину.

Аня смотрела на своих родных и тихо возмущалась. Вот люди! Им младшего ребёнка подменили, и хоть бы что! Мама с папой работают себе как ни в чём не бывало. Дед геймерствует. Вот только бабушка выглядит печальнее обыкновенного. Поэтому после ужина Аня осталась с ней на кухне. Она часто так делала, даже если была не её очередь мыть посуду.

У них с бабушкой было одно общее тайное увлечение: чтение.

Бабушка увлекалась книгами страстно, но бессистемно, и эту страсть передала младшей внучке. Они покупали книги, выменивали их, спасали с помоек, уносили с библиотечных раздач. Если книга попала в дом, у неё уже не было шанса вырваться: разве что её обменяют на другую, более ценную.

Но коллекционировать книги — это просто милое чудачество. Куда хуже признаться, что ты их регулярно читаешь. И не для самообразования, как Варя, не чтобы работать ещё лучше и эффективнее, как мама. Просто для себя, для удовольствия. Цель чтения — чтение.

Бабушкина мама жила в очень тяжёлых условиях и всё время работала: на заводе, по дому, на дачном участке. Чтение она считала преступлением хуже лени. Бывает, сил нет, руки опускаются.