Маргарет Тэтчер - Ирина Костюченко

— Что-что? — встрепенулась задремавшая было Беатрис.

— Ах, мамочка, ты же об этом не знаешь! Когда год назад меня выбрали кандидатом от Финчли — я неосмотрительно сказала детям, что если они будут себя хорошо вести и не мешать, то я стану членом парламента и смогу их взять на чай в Палату общин выпить чаю. Ну, сказала и сказала, а они запомнили! И потом все эти месяцы я должна была отвечать на вопросы вроде «Ну когда же настанет этот счастливый день?», выслушивать комментарии «Я вот расскажу маме о таких-то твоих безобразиях, и тебя не возьмут пить чай в парламенте». А в редкие минуты отдыха я должна была еще и играть с ними «в чай», поочередно изображая то премьер-министра, то депутата, а пару раз даже королеву. В общем, всех, кого они видели по телевизору!

И вся семья залилась смехом — то ли от мысли о проделках шестилетних близнецов, то ли от удовольствия и гордости. Гордости, что именно она, 34-летняя молодая женщина, сидящая перед ними у камина и рассказывающая о шалостях своих детей, завтра вернется в парламентское кресло, обитое зеленой кожей. И будет вновь протестовать против идеи о правительственном контроле цен, призывать к расширению прав частных домовладельцев и сходиться с лейбористами в битве за снижение налогов.

Дэнис искал свою записную книжку, перевернув вверх дном всю машину. «Конечно, в темноте, да в незнакомом месте пытаться что-то найти — бесполезно», — подумал он. Ежась от влажного январского ночного воздуха, он засунул руку в карман пальто и, разумеется, обнаружил то, что он тщетно искал почти час. «Как бизнесмен и муж члена парламента может быть таким рассеянным?», — удивился сам себе Дэнис.

Он, стараясь не шуметь, поднялся в маленькую комнату, которую родители Маргарет отвели под гостевую спальню. Половица предательски скрипнула, и Дэнис заметил узкую полоску света, пробивавшуюся из-под двери. Маргарет писала.

— Я думал, ты уже десятый сон видишь! — сказал он жене.

— Нет, я пишу тезисы для будущих дебатов.

— На какую тему?

— Буду требовать принятия закона о государственных органах с определенными поправками. Я хочу добиться, чтобы местные советы были обязаны проводить собрания публично. Как ты понимаешь, закрытые заседания создают отличные условия для интриг и манипуляций — особенно что касается распределения финансов. Я понимаю определенные риски публичности и прозрачности. Но считаю, что они несопоставимы с теми коррупционными рисками и соблазнами, когда такие вопросы решаются на «междусобойчиках». Общественные вопросы и общественные средства потому так и называются, что требуют участия общества, участия каждого из нас… Стоп! Я запишу эту формулировку.

И, наклонив голову вправо и влево, чтобы размять шею и сбросить накопившуюся усталость, Мэгги принялась сосредоточенно писать и черкать. Через пару минут она заговорила вновь:

— Обсуждала вопрос о публичности собраний с отцом — он подтвердил мои опасения. Я уже набросала кое-какие аргументы, которые он мне подсказал — буду использовать в речи…

— Скажи мне, а ты действительно вспоминаешь во время выступлений свое первое публичное чтение стихов, как ты сегодня отцу «исповедовалась»? — вдруг спросил жену Дэнис.

— Вообще-то да, а что?

— Я не раз наблюдал, как на тебя находит вдохновение на публике. Но никогда не знал, как это происходит, под влиянием чего.

— Теперь знаешь. Но что касается конкретно того случая, когда меня выбирали кандидатом от Финчли — все было и так, и не так.

— То есть?

— Когда я произносила речь — я действительно вдохновлялась детскими воспоминаниями. А вот когда мне задавали вопросы… Понимаешь, тебя не было, а мне была так нужна какая-то опора. Обдумывая свою одежду перед этим выступлением, я решила позаигрывать с судьбой. В общем, я надела те самые «счастливые бусы» из жемчуга — твой подарок, который я еще семь лет назад давала той забавной прорицательнице. Она мне сказала носить этот жемчуг почаще — мол, он удачу принесет. Я решила, что не будет ничего плохого в том, чтобы я предстала перед комиссией в нем — там более, он идеально подходил к черному костюму и оживлял его… Отвечая на каждый вопрос, я находила повод дотронуться до жемчуга — поправляла прическу или делала какой-то ораторский жест. Глупо, конечно, — смутилась Мэгги.

— Почему же глупо, — возразил ей муж. — Сработало — и это самое главное. Да и психологически это очень естественно, даже правильно.

— Правда? Не будешь считать мой успех случайностью, а меня — наивной дурочкой, верящей чуть ли ни в магию? — кокетливо спросила Мэгги, в шутку боднув Дэниса в плечо.

Он погладил жену по кудряшкам — хоть вечером можно не бояться нарушить ее прическу.

— Конечно, нет. Успех приходит к тому, кто этого заслуживает, и ты тому наглядное подтверждение. А слабости и потребность в поддержке — они у каждого есть. И… будешь выступать — надень эти бусы снова. Выиграешь дебаты — я тебе обещаю.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ

1. При каких обстоятельствах Дэнис Тэтчер узнал, что его жена была избрана кандидатом в депутаты от партии консерваторов?

2. Как назывался округ, где Маргарет выиграла свои первые выборы, став членом парламента?

3. Почему, на твой взгляд, Маргарет так отстаивала необходимость публичности всех совещаний и открытого обсуждения распределения бюджетов? Можешь ли ты объяснить, как заложенный ею принцип «прозрачности» и «публичности» стал нормой для современных государств?

Подсказка: если ты не знаешь ответа, погугли «е-правительство», «электронный бюджет» и «электронные закупки».

Молоко и нежность: один день из жизни министра образования и науки (11 ноября 1971 года)

— Теперь, когда нам удалось урезать некоторые расходы и сэкономить бюджетные средства, можно приступить к выполнению обещаний, данных министерством — тех самых «15 пунктов», которые вы защитили перед правительством, — веско сказал Уильям Пайл, заместитель министра образования.

— Хотелось бы взглянуть на цифры. Уже есть смета? Не прогнозы, а фактическая — сколько удалось сэкономить, — спросила министр.

— Разумеется, — ответил замминистра, подсовывая ей красную папку. — Здесь все расписано подробно. Но если вы хотите взглянуть на выводы, то они на трех последних страницах.

Маргарет Тэтчер, министр образования и науки в консервативном правительстве Эдварда Хита, погрузилась в чтение. По мере изучения отчета, сосредоточенное выражение ее лица становилось все более и более благодушным. Опытный чиновник, сэр Уильям, не без удовольствия наблюдал, как на переносице его строгой руководительницы расходятся две параллельные морщинки. Когда же они готовы были разгладится совсем, с улицы донесся шум.

— Не могли бы вы посмотреть, что там, — попросила Маргарет, не