О демократии и культах смерти: Израиль и будущее цивилизации - Дуглас Мюррей

укрытие. Он сказал мне: "Я вижу умирающих людей повсюду". Он сказал мне: "Папа, я люблю тебя". Это то, что меня убило. Зачем он это сказал? Мы дома. Мы еще не понимаем ситуацию, потому что привыкли к этим бомбам".

В последнем телефонном разговоре тем утром Омер сообщил отцу, что нашел машину с другом и что в ней находятся четверо. "Мы попросили его сообщить местоположение в режиме реального времени. Он прислал на данные о местонахождении. Сначала мы видели по телефону, что точка не двигается. И вдруг я увидел, что точка движется через границу с Газой. Я пытаюсь дозвониться до него. Я хотел сказать ему: "Послушай, поверни. Ты едешь не туда". Он не отвечал. Тогда следующая остановка была за границей. Я знаю границу. Я знаю эту огромную стену. Я знаю, насколько умна и хитра вся система там. И я отказал ему". Он не мог поверить, что его сын находится в Газе? "Я отрицал это. Я полностью отрицал это. Я сказал, что, возможно, GPS ошибается или что-то в этом роде. А потом я сказал: нет, это не логично. И тогда я поехал на юг. Через час или два мы позвонили другим друзьям и попытались понять, кто кого видел. А потом я решил поехать в тот район". Не успел он добраться до места проведения вечеринки, как его остановили полицейские и солдаты, оцепившие район. Впервые он встретился с отчаявшимися членами семей других молодых людей, которые были на вечеринке. Они уже собирались вместе, пытаясь пробиться или хотя бы получить новости.

Им сказали, что их дети могут находиться в больнице в Беер-Шеве, куда уже доставили некоторых раненых. Затем, после многих часов, проведенных в Беер-Шеве, Малки позвонил друг. "Около восьми вечера мне позвонил друг и сказал, что ХАМАС опубликовал видео, на котором Омер в наручниках сидит в пикапе или что-то в этом роде с другим другом. Они оба были связаны и живы". Он начинает ломаться. "Словно огромный черный занавес опускается на тело. Я не знаю, как это выразить. Я даже не знаю... сказать, что это было за чувство". Он посмотрел видео и сразу же поехал домой к жене и семье. К тому времени, как он добрался до дома, они уже посмотрели видео.

У них у всех был один и тот же инстинкт. "Итак, ситуация такова. Это ужасно. К такому никто не учит быть готовым, к таким ситуациям. Но сейчас давайте сделаем все, чтобы вернуть Омера и всех заложников". На следующий день семьи других заложников начали собираться в их доме, и с этого момента началось движение. Через три дня им помогали 1500 добровольцев. К моменту нашей первой встречи у них было 15 000 добровольцев. Это были профессионалы в любой области. Все они были гражданскими лицами. "Мы делаем все, чтобы вернуть их домой. И мы - гражданские лица. Мы не правительство. Мы аполитичны. Мы - гражданские лица, которые заботятся о семьях. Мы заботимся о заложниках".

Я удивлялся, как матери Малки и Омера вообще удается вставать по утрам. Я уже встречался с семьями заложников, которые рассказывали мне, что родители некоторых из них не могли выйти из дома или комнаты после похищения их ребенка. Один из них сидел в своем доме в темноте с тех пор, как получил новости. Как Малки это делал? "Мы просыпаемся. Это нелегко. Трудно начинать утро. Но мы знаем, что энергия исходит от добровольцев. И энергия приходит, когда мы видим Омера и всех остальных. Мы должны проснуться с полной энергией, чтобы вернуть их. Мы сильны. Очень оптимистичны. И мы верим в Бога. Они вернутся".

Что бы он сказал своему сыну, если бы смог передать ему сообщение? Его лицо сморщилось. "Омер, я скучаю по тебе. И я очень хочу обнять тебя".

* * *

Чтобы страна потеряла сотни своих гражданских лиц таким образом - это почти неслыханно. В 1979 году, когда в Иране был свергнут шах и к власти пришло революционное исламское движение аятоллы Хомейни, сторонники аятоллы взяли штурмом американское посольство. Более года они удерживали в заложниках более пятидесяти американцев. Это вызвало такой стыд и ярость у американской общественности, что стало одним из факторов, заставивших ее сместить президента, при котором это произошло, - Джимми Картера - и заменить его Рональдом Рейганом, который незамедлительно добился освобождения заложников.

Вскоре после вторжения Саддама Хусейна в Кувейт в 1990 году иракский баасистский режим взял в заложники сотни американских, британских и других иностранных граждан и использовал их в качестве инструмента для торга, полагая, что это поможет им продлить войну и получить разрешение на начатую аннексию. В этих и многих других случаях ярость международного сообщества и признание того, что это совершенно незаконный акт - особенно в условиях неспровоцированной войны, - были единодушны.

Совсем недавно, в 2014 году, триста девочек Чибок были похищены из своей школы на севере Нигерии. Весь мир принял участие в кампании, чтобы попытаться обеспечить их возвращение. Исламские террористы из "Боко Харам" столкнулись не просто с бессистемной реакцией нигерийских военных, а с международной кампанией, призванной привлечь внимание к их ситуации и вернуть их обратно. Известные политические деятели и знаменитости, включая Мишель Обаму, фотографировались с табличками с уже ставшим вирусным хэштегом "Верните наших девочек". Это не слишком помогло вернуть девочек. Ведь некоторые из них и по сей день остаются заложницами, а в некоторых случаях выданы замуж за своих похитителей. Но миру было не все равно, и он хотел показать, что ему не все равно. И он хотел что-то сделать.

Когда 7 октября 2023 года были захвачены 250 израильских заложников, реакция мира была сдержанной. Возможно, миру потребовалось время, чтобы осознать масштабы произошедшего, а возможно, он считал, что ситуация между Израилем и ХАМАС просто "сложная". Но такой кампании, как в случае со школьницами из Чибока, не было. Кроме еврейских знаменитостей и влиятельных людей, не было никакой организованной кампании, чтобы заставить ХАМАС освободить заложниц. Даже тот факт, что 7 числа были похищены люди самых разных национальностей, вызвал странную реакцию.

Среди похищенных были американские, британские, французские и немецкие граждане. При этом в каждой из этих стран было минимальное политическое, дипломатическое или общественное давление для освобождения похищенных.

Единственное место, где неизбежно возникла масштабная и немедленная кампания, - это Израиль.

* * *

Моран Алони, одетый в мотоциклетную экипировку, был еще одним знакомым лицом на Форуме семей заложников. Его сестры, Даниэль