Неправильный - Грета Шелест

class="p">И пару минут было на звонок Леше Синицыну. Там все было проще. Друг действительно переживал и звонил ему не один раз, но, как выяснилось, Соня ответила на его последний звонок. Успокоила, сказала, что с Марком все в относительном порядке, и что он сам ему позвонит, как только сможет.

Поэтому разговор с другом сводился к тому, что за девушка разговаривала с Алексеем, и есть ли у них с Марком что? Белов как раз напоминал Леше о его пошлой натуре, которая видит интим везде, когда его вызвали в кабинет.

Доктор сидел за столом, обложившись его снимками, результатами анализов. А Марк сидел напротив и ждал, когда его, наконец, отпустят восвояси.

Это уже начинало бесить, поскольку чувствовал он себя лучше. Да, легкое головокружение и боль по всей верхней половине туловища никуда не делись. Было бы странно, если бы было наоборот. Но Марк был из тех, кто до такой степени ненавидел больницы, что начинал поправляться уже у стойки регистрации.

Доктор провел его с собой, как родственника. Как понял Белов, тот был не просто штатным врачом. Уж больно почтительно к нему относились все сотрудники.

– Ну что, жить буду? – не выдержал Марк.

Доктор поднял глаза и отложил записи.

– Та-ак, ну что… давай по порядку. Множественные ушибы, ссадины, переломов, к счастью, нет. Легкое сотрясение все же тебе обеспечили, но с этим справятся постельный режим и те лекарства, которые я пропишу… – врач продолжил, но Белов уже поплыл от радости и почти не слушал. – Ты легко отделался, но Марк, я хочу поговорить о другом.

Марк выпрямился. Не оттого, что доктор перешел на «ты». Почему-то вспомнились сериалы, в которых после такой фразы герою говорят какое-то «но»… Ну, что-то вроде «мы вам камни в почках удалили, но, видите ли, у вас еще и аппендицит».

– Марк, я прекрасно догадываюсь, что произошло теперь, когда у меня перед глазами фактически карта твоего тела, где показан каждый ушиб. Я только не знаю о том, что предшествовало твоему избиению. Заметь, я не говорю драке. Так вот, я не знаю точно, что произошло, но я знаю изнутри всю эту тусовку, поэтому могу догадываться. Конечно, ты можешь сказать всем, что упал с лестницы, и тебе поверят… Но сейчас, я, как врач, как тот, кто знает таких людей и то, на что они способны, и просто как взрослый человек, предлагаю тебе заявить об этом. Да, в полиции дело могут замять, но сообщить директору ты имеешь полное право.

– Если вы «знаете изнутри всю эту тусовку», – передразнил Белов грубо, – то должны понимать, что для того же директора у меня прав гораздо меньше, чем у тех уродов.

– Ты не прав. Директор этой школы – такой же человек. И деньги деньгами, но покрывать преступления, а это, – доктор указал на разбитую губу Марка пальцем, – именно преступление, он не станет. С него слишком большой спрос, чтобы он так рисковал.

Марк отвернулся. Вариант сдать обидчиков уже не казался таким правильным, как раньше. Но в словах доктора было что-то, что давало надежду. И потом, Белов вовсе не получал удовольствия от всех этих издевательств. Этому стоило положить конец.

– Странно, разве врач платной клиники не должен отговаривать меня подавать заявление в полицию? – сыпать сарказмом, учитывая появившуюся тошноту, было сложновато, но Марк старался.

Доктор внимательно смотрел на парня, а после наклонился к нему.

– Да, ты прав. Я работаю в платной клинике. Более того, я ее совладелец. Это подарок отца на мои двадцать пять лет. Но ты одного не учел. Я – врач, а не мажор. Когда-то я был таким же ребенком, потом – таким же подростком. Я был мальчишкой. И я знаю, что такое социальное неравенство. Сейчас я живу в достатке, но не так давно я, набираясь опыта, работал в государственной больнице, и, поверь, там тоже хватало такого дерьма. И если ты думаешь, что там доктора были в восторге от того, что должны были составлять акты для полиции о факте избиения или еще чего похуже, то ты ошибаешься. Знаешь, сколько я повидал случаев, когда такие же врачи, как я, отводя глаза, объясняли пациентам, что в их интересах оставить все, как есть? Это были девушки, у которых не было за спиной связей и денег, это были такие же парни, как и ты… Такая грязь есть везде. Она была, и всегда будет. Платная больница, бесплатная – плевать. Но то, как ты к этой грязи относишься, и определяет, какой ты человек. Я, в отличие от некоторых врачей, которые по недоразумению считаются моими коллегами, не делаю вид, что этой грязи нет. Я ее вижу. И я предлагаю тебе через нее перешагнуть. Да, ты заляпаешься. Но если есть шанс, что ты встанешь, отряхнешься и пойдешь дальше, вместо того, чтобы валяться в ней и чего-то ждать, то почему нет?

– Да мне потом жизни не дадут! – возмутился Марк. На секунду он представил, что если Старк невзлюбил его после случая в цветочном, то что будет, если он заложит всю его компанию, включая даму его сердца. – Может, вы и решали так проблемы в моем возрасте. У вас за спиной папа, вы сами сказали. А я один против всей этой компании.

– Ты кое о ком забыл. У тебя есть друг, – улыбнулся Станислав Михайлович.

– Вы о Соне? Я не привык подставлять под удар беспомощных девочек!

Доктор расхохотался.

– Прости-прости, – все не мог он успокоиться. – Просто кое-что вспомнил.

Отсмеявшись, врач продолжил, кивнув:

– Да, Соня производит такое впечатление. Но ты еще не раз удивишься, как эта девчонка полтора метра ростом умеет защищать своих. Ради себя она не станет стараться. Но ради других… тех, кто ей дорог, – мужчина с улыбкой покачал головой, – она будет бороться.

Марк отвел глаза. Доктор понял, что тот сомневался.

– Ладно, я ни на чем не настаиваю. Это твой выбор. Тебе нужен отдых. Вот это все, – доктор указал на бумаги, – будет у меня. Если ты захочешь дать делу ход, они в твоем распоряжении. Но думай быстрее. Такие вещи имеют свой срок годности, – усмехнувшись, он встал, и Марк тоже вскочил.

– Я могу идти?

– Дождемся Сони. Я сказал ей приехать к двенадцати. А пока пойдем, ты полежишь в палате до ее прихода. А я расскажу тебе про режим.

Доктор что-то писал, объясняя замученному Белову, какой режим он