Антропология. Всё, что нужно знать о происхождении, становлении и развитии человека - Лаура Паунтни

• Можно поменять направление беседы, если появляются новые идеи.

• Можно наблюдать за респондентом и параллельно анализировать его ответы, в том числе язык тела.

• Хорошо подходит для чувствительных групп и/или тем.

Недостатки

• Искажение результатов опроса за счет личных качеств интервьюера.

• Эффект социального одобрения — людям нравится показывать себя в выгодном свете, следовательно, они могут обманывать.

• Затратно по времени и дорого.

• Сложно сравнивать интервью, так как каждое из них уникально.

• Небольшое количество интервью влияет на репрезентативность исследования, следовательно, сложнее делать обобщения.

Остановитесь и подумайте

• Что такое нерегламентированный опрос?

• Как нужно брать интервью?

• Каковы преимущества и недостатки использования опросов в антропологических исследованиях?

ИСТОРИИ ЖИЗНИ

История жизни, или рассказ о себе самом — это важный метод антропологического исследования, позволяющий узнать, как отдельные люди создают и воспринимают культуру. Этот метод включает в себя сбор и запись информации о жизненном опыте отдельных людей. Человек может либо сам записывать историю своей жизни, либо давать полуструктурированные и неструктурированные интервью, зачастую записанные на пленку и подлежащие дальнейшей расшифровке.

Истории жизни — это крайне полезный источник информации как об индивидуальном, представленном от первого лица жизненном опыте, так и о более масштабных социальных факторах, влияющих на жизнь людей. К примеру, с помощью историй жизни можно узнать, как война влияет на тех, кому выпадает жить во время нее. Такой подход, как и другие подходы в этнографии, придает больше всего значения тому, как сам человек трактует и объясняет события своей жизни.

Впрочем, истории жизни, которые этнограф узнает с помощью интервью, требуют от исследователя эмпатии и хорошего умения слушать. Более того, такие интервью также очень трудоемки и затратны по времени. Они основаны на воспоминаниях респондента, которые могут быть искаженными, неясными, а иногда и попросту недостаточными. Кроме того, на их основе невозможно говорить о популяции в целом. Таким образом, хотя личные истории дают нам возможность погрузиться в чей-либо индивидуальный жизненный опыт, он может вовсе не отражать опыт других людей, полученный в то же время.

Задание

Попробуйте себя в проекте, посвященном чьей-либо истории жизни. Для этого вам нужно провести ряд подробных интервью с информантом на ваш выбор. Ваша задача в том, чтобы установить, как глобализация сказалась на жизни выбранного респондента. Транскрибируйте интервью и напишите отчет, включающий такие темы, как детство, образование, карьера и семья.

Вы должны выбрать человека старшего возраста, ставшего свидетелем различных изменений в ходе своей жизни.

РЕФЛЕКСИВНОСТЬ В АНТРОПОЛОГИИ

В этнографии рефлексивность подразумевает тщательное размышление о том, кто проводит исследование, при каких условиях, как оно было записано и какое влияние поставленные вопросы оказали на полученные результаты. В антропологии рефлексивность имеет два четких значения. Одно из них относится к осознанию исследователем того, что подход к анализу основан на его собственном отношении к области исследования. Второе значение связано с тем, что культурные практики требуют осмысления и комментирования. В описанном ниже исследовании Мвенда Нтарангви размышляет о том, каково быть африканским антропологом в американской культуре.

Африканская этнография[1] американской антропологии (Mwenda Ntarangwi)

Антропологи умеют не только подробно изучать другие культуры и сообщества, но и анализировать себя и свои практики. Они задаются вопросом, как их пол, раса, социальный статус, а также этническая и иная принадлежность влияют на проводимые ими этнографические исследования и анализ собранных данных. Самоанализ — это подход, который я выбрал для своей книги Reversed Gaze: An African Ethnography of American Anthropology (2010). Я описываю те аспекты западной антропологии, которые обычно недоступны большинству читателей антропологической литературы. Помимо всего прочего, к ней относятся отчеты о полевой работе, кульминацией которых являются рефлексивные этнографии и мемуары, ставшие в наше время стандартными формами вклада ученых в нашу профессию. В этой книге я делаю акцент на личностях антропологов, наблюдая за тем, как они «практикуют» антропологию в рамках учебных подразделений, на профессиональных совещаниях, в аудиториях и лекционных залах, а также в письменных

этнографических работах. Все эти источники находятся на противоположной стороне антропологической практики, описание которой зачастую отсутствует в научных статьях, этнографиях и мемуарах. В рамках этого исследования я пытаюсь найти ответы на ряд вопросов, включая следующие.

1. Насколько жизнь антропологов дома, то есть в привычной образовательной и культурной среде, отличается от их жизни за границей во время проведения исследования, результаты которого они впоследствии публикуют в своих мемуарах и этнографиях?

2. Какая часть личности антрополога, раскрываемая в этнографиях, формируется под влиянием его собственной культуры? Как сквозь эту призму понять, чем в целом занимаются антропологи?

3. Как студентам-антропологам справиться с трудностями этнографии, проходя подготовку в учебных заведениях еще до полевой работы на крупных этнографических проектах? Как такие проекты могут дополнять и обогащать друг друга?

4. Являются ли мини-исследования в области этнографии, проводимые «дома» с целью получения зачета по теме «методы исследования», неким пробным вариантом диссертационной полевой работы, выполняемой на любой территории на удалении от факультета и учебного заведения?

5. Как антропологи взаимодействуют между собой на ежегодных профессиональных встречах и как это характеризует антропологию как дисциплину в масштабе академической практики в целом? Является ли ежегодная встреча ритуалом, похожим на культурные ритуалы, которые анализировали такие антропологи, как Клиффорд Гирц и Виктор Тёрнер? [См. главу 9.] И в какой степени ритуалы, происходящие на профессиональных собраниях, дают представление об американской антропологической культуре?

Суть моей работы не в описании насыщенной культуры Америки и ее антропологов, а в формулировании моего понимания и интерпретации привычек и мыслей людей, с которыми я взаимодействовал, а также событий, свидетелем которых стал. Такой подход не сильно отличается от методов, которые используют антропологи во время своих этнографических исследований. Моя работа — это отчет о том, как американцы и те антропологи, с которыми я общался, создали, по моему мнению, относительно последовательный и унифицированный комплекс действий, мыслей и убеждений, представлявший собой понятную мне культурную логику. Впрочем, будучи антропологами, мы знакомимся с другими культурами на фоне наших собственных. Этот факт нужно обязательно учитывать, чтобы понять вопросы, которые мы задаем, выводы, к которым мы приходим, а также темы, которыми мы занимаемся. Именно поэтому я считаю, что моя книга в одинаковой степени посвящена и американской антропологии, и моему собственному культурному происхождению. Это разговор двух культур и анализ ключевых составных элементов этого разговора в рамках антропологии.