Нашу маму раздраконили - Валентина Анатольевна Филипенко

Поэтому мы с Агатой обычно дерёмся не очень долго, и я… сдаюсь ей. Да-да. В «Кодексе рыцаря» такого пункта нет, но я вам скажу: дамам лучше сдаться. Это и не проигрыш вовсе (ведь с ними вообще драться нельзя), зато все будут целее. И меньше слёз.

— Успокойся, — сказал я Агате и замычал, чтобы она поняла: я думаю и пытаюсь что-то придумать. Так иногда делает наш папа, и на маму это действует.

Агата вроде перестала выделять воду. Но вновь начала выделять слова:

— Нам надо… Надо купить ей новый клатч.

Я мычал.

— Ей нужен новый вместо старого. Са-а-амый красивый. И чтобы его никто не мог забрать! — Сестра сопела и ковыряла мамину чешую.

Я перестал мычать, потому что наконец придумал план:

— Тогда нам надо лететь в торговый центр. У меня есть банковская карточка, а на ней… сколько-то денег. Давай спрашивай Викусю, где ближайший магазин.

— Да! И это будет наш подарок маме! На Новый год!

Конечно… деньги мои, а подарок «наш»… Так хотелось ущипнуть Агату за такую наглость, но маму это не порадовало бы. Как и сестру.

Агата тем временем уже залезла в мой карман, вынула телефон и принялась расспрашивать голосового помощника, где продаются сумки для мам.

— Продуктовую тележку можно заказать онлайн, — разобрал я ответ Викуси и засмеялся.

Кажется, засмеялась и мама. Дракон нас всё это время слышал!

Он чуть повернул к нам голову, будто попросив держаться покрепче, и начал снижаться. Воздух скользил по вытянутой вперёд очень длинной и красивой шее и морде, и я точно видел: маме нравилось летать!

— Йоху! Лети-и-им! — крикнул я, раскинув руки. Плед разлетался за моей спиной, как плащ у настоящего рыцаря.

Агата тоже завизжала и чуть ли не запрыгала на маме.

А из-за серых облаков и голубого тумана вдруг появился настоящий замок. Это был торговый центр «Голубая мечта».

Шопинг

«Голубая мечта», утыканная ёлками и прозрачными каретами с огоньками, сверкала на фоне украшенных гирляндами многоэтажек. На огромном экране над входом в торговый центр крутили рекламу: красивая девушка скользила по катку в прозрачных туфлях с острыми носами и прижимала к себе серебряный клатч. Я поймал мамин взгляд: она следила за девушкой и явно о чём-то думала.

— Сумочка! Смотри, серебряная! — Агата ловко спрыгнула с драконьей шеи, когда мы приземлились на парковке у входа в центр.

Сумочка и девушка исчезли с экрана, сменившись слайдами со схемой магазина и другой рекламой. А мама, кажется, ждала, когда ей снова покажут девушку. Но Агата схватила её за лапу и потащила к главному входу.

— Идё-о-ом скорее покупать! — не утихала сестра.

В крутящуюся дверь торгового центра мы все вместе, конечно, не пролезли, поэтому я распахнул боковую «грузовую», и мама протиснулась в неё, пригибая шею. Агата с короной на голове гордо вышагивала впереди и записывала для папы десятки кружочков: вот она, вот мама, вот ТЦ, идём покупать сумочку. Из магазинов нам навстречу выходили покупатели и продавцы: шоу вызывало у всех интерес. Кто-то даже хотел сфотографировать с драконом своего сына, но Агата сказала, что фото платное, а мама вдруг завернула в магазин обуви и сумок.

Это его рекламу крутили на экране, и это в нём якобы продавали сумку и туфли, в которых можно без забот кружиться на катке. Мама явно искала что-то такое. Она прогуливалась мимо стеллажей, иногда задевая хвостом сапоги и рюкзаки на полках. Мы с Агатой следовали за ней. Наконец я решил спросить продавщицу, где у них тут сумка из рекламы.

— Су-у-умка? — выдавила из себя девушка, тяжело сглатывая и косясь на дракона.

— Клат-ш-ч! — от старания добавила букву «ша» Агата. И убежала куда-то в ряды сапог, туфель и сумок.

А мама-дракон уселась на пуфик посреди зала. Заулыбалась (видели бы вы эту очаровательную драконью улыбку!) и вдруг закачала головой. Отрицательно. «Нет, не клатч», — будто говорила она. И закинула ногу на ногу, вытянув пальчики. Намекая на…

— Туфли? — переспросил я.

Дракон закивал, а девушка-продавец окончательно остолбенела. Мама же хихикнула и кивнула мне: мол, давайте, верный рыцарь и ветреная принцесса, несите мне волшебные башмачки.

— Ага-а-ата! — Я сам себя не узнал, когда крикнул на весь магазин. — Ищи туфли! Те, что на экране крутят.

Агата выскочила на меня из-за какого-то стеллажа и просияла:

— Знаю! Такие прозрачные, со стальным носом. Это же я придумала!

И, не обращая внимания на мое краснеющее лицо (под цвет пледа, который я с себя не снимал), она повернулась к продавцу и добавила:

— Для нашей ма-а-амы!

Девушка открыла рот, беззвучно прожевала слово «мама», затем ещё раз посмотрела на всех нас, и на её глазах вдруг выступили слёзы.

Агата тем временем снова куда-то убежала, но уже через секунду заорала на весь зал: «Нашла!» Она действительно нашла те самые туфли.

Правда, на видео они выглядели красивее: в жизни пластик был грубым, а стальной нос казался слишком большим. Но и это не помогло туфельке налезть на мамину лапу — удалось нацепить её лишь на один коготь. Поэтому Агата решила рассказать девушке-консультанту грустную историю про питоновый клатч и бабушку. Продавец, присев перед мамой и моей сестрой, разглядывала чешую с тоской в глазах. Наконец, опустив взгляд и что-то задумчиво пробормотав себе под нос, она стёрла с лица слёзы, вскочила на ноги, радостно вскрикнула: «Сейчас!» — и растворилась среди стеллажей.

Тем временем между полками и за прозрачными витринами магазина собирались люди. Они смотрели на нас через камеры телефонов, снимая видео и переглядываясь. Агата спрашивала у Викуси, какой размер ноги у дракона. Викуся в ответ мямлила что-то невнятное.

Я заметил, как сквозь толпу пробирались охранники: они явно спешили к нам. Это мне не понравилось: я помнил встречу с охраной в зоопарке. Да и девушка-продавец всё не появлялась.

Закончив общаться с Викусей (не понимаю, как батарейка телефона, доставшегося мне от папы «по наследству», так долго держала зарядку?), Агата снова исчезла между стеллажами. А вернулась с парой босоножек. Детских, но на каблучке, золотых, в пайетках — под стать оставшейся в бабушкиной квартире сумке из питона.

Агата уселась рядом с мамой, подмигнула ей и ловко надела туфельку на свою правую ногу. Она