Антропология. Всё, что нужно знать о происхождении, становлении и развитии человека - Лаура Паунтни

желая поучаствовать, предложил изучить условия на Земле, аналогичные тем, которые можно было бы ожидать от космической станции на низкой околоземной орбите. Я брал интервью у рабочих морских нефтяных платформ, экипажей супертанкеров, дальних рыболовных и исследовательских судов, водолазов-сатураторов, антарктических зимовщиков и других и составил список более чем из 100 рекомендаций для дизайна Международной космической станции. Мой отчет (1986) очень понравился инженерам, потому что рекомендации были основаны на реальном опыте в аналогичных условиях, а не на теоретических представлениях архитекторов или психологов. Затем НАСА поручила мне выявить поведенческие требования для экспедиции на Марс с использованием техник, развитых во время моего исследования обитаемости космических станций. Бóльшая длительность полетов на Марс ограничивала поиск аналогов, в связи с чем остался лишь опыт антарктических зимовщиков и предыдущих исследователей. Я просматривал личные журналы и журналы экспедиций, неопубликованные и опубликованные отчеты об экспедициях и архивные записи; Я также просмотрел научную литературу, посвященную изоляции и заключению, и взял интервью у антарктического персонала и современных ученых-исследователей. Исследование было задокументировано в моей книге Bold Endeavors: Lessons from Polar and Space Exploration (2011), которая стала «обязательной к прочтению» для астронавтов, готовящихся к экспедициям на МКС.

Когда МКС начала функционировать, я предложил анализировать содержание конфиденциальных журналов, которые будут писать космонавты для этой цели во время их полугодовых экспедиций. В исследовании приняли участие двадцать астронавтов, которые задокументировали десять человеческих лет жизни и работы в космосе. За изучением журналов последовало исследование, посвященное выявлению и анализу задач, которые, вероятно, предстояло осуществить членам первых человеческих экспедиций на Марс. Это исследование выявило более 1000 задач и касалось размера экипажа, его состава и выбора его членов, перекрестного обучения, навыков и способностей, необходимых для членов экипажа, а также применения научных выводов к дизайну оборудования, пространства корабля и протоколов для космических полетов исследовательского класса. Я считаю, что мой антропологический подход к поиску информации положительно сказался на изучении социальных, культурных и технологических вопросов исследования космоса.

Джек Стастер на космической станции НАСА. (© Jack Stuster)

АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Некоторые практикующие антропологи попеременно работают то в академическом, то в неакадемическом контексте. В интервью ниже Сара Пинк рассказывает, что ее исследования использовались в разных областях за пределами антропологического научного сообщества.

Интервью с Сарой Пинк, визуальным антропологом-практиком из Австралии

Какова Ваша роль?

В настоящее время я профессор дизайна и новых технологий в Университете Монаша, где я также работаю директором междисциплинарной исследовательской лаборатории новых технологий, охватывающей искусство, дизайн и архитектуру Монаша (MADA) и факультет информационных технологий. До этого я была заслуженным профессором дизайна и медиаэтнографии в Университете RMIT (Мельбурн), а с 2016 по 2017 год был директором Исследовательского центра цифровой этнографии RMIT. У меня есть степень бакалавра социальной антропологии (Кентский университет), степень магистра визуальной антропологии (Манчестерский университет) и степень доктора социальной антропологии (Кентский университет), но я никогда не работала на кафедре антропологии.

В чем заключалась Ваша основная полевая работа? Как Ваши выводы использовались в других дисциплинах и при разработке разных мер?

Когда я училась, было принято, чтобы антропологи занимались полевой работой в одной сфере и сохраняли эту специализацию в течение всей карьеры, но у меня получилось иначе. Будучи докторантом, я проводила исследование на юге Испании, где анализировала женщин и бои быков. С тех пор я продолжила исследования в Испании, они были посвящены домашней жизни и местной медленной городской жизни. Впрочем, я делала это ради сравнения с Соединенным Королевством, где исследование также распространялось на эти две темы, а также на цифровые медиа (см. главу 2, стр. 76–77) и потребление энергии дома и в сфере строительства. В данный момент я провожу исследование в Австралии. Я бы также отметила, что по мере развития карьеры я стала меньше заниматься фактической полевой работой самостоятельно, а взамен стала больше работать с научными ассистентами, помогающими мне с анализом.

Можете ли Вы кратко подытожить результаты своей работы в прикладной антропологии?

Моя работа в прикладной антропологии была посвящена повседневной жизни дома и в разных организациях. Ее финансировали и развивали разные спонсоры как из корпоративного, так и из государственного сектора. Моя текущая работа в прикладной антропологии включает в себя проекты, посвященные снижению энергопотребления, а также безопасности и гигиене труда. Как соавтор я также активно продвигала прикладную антропологию в серии публикаций под названием «Исследования в публичной и прикладной антропологии», изданные Berghahn Books. Одна из идей в основе этой серии заключается в объединении работы в теоретической и прикладной области антропологии как науки.

Должны ли антропологи вовлекаться в правозащитную деятельность? Как быть с объективностью?

Да, антропологи точно должны вовлекаться; они могут внести существенный вклад в дебаты в прикладных областях исследования. Антропология находит уникальные ответы на вопросы — ответы, которые нельзя получить с использованием других подходов. Антропология и виды антропологических знаний, которые можно получить посредством этнографий, часто бросают вызов существующим представлениям или вовсе переворачивают их с ног на голову, что важно для обновления знаний и создания инноваций. Для меня это не вопрос объективности. Я не верю, что в науке возможно добиться настоящей объективности. Тем не менее нам нужно убедить людей из других дисциплин в том, что субъективность качественных знаний, характерных для антропологов, обоснована и достоверна.

Как визуальная антропология может помочь решить проблемы людей?

Одна из ключевых возможностей, которую предлагает визуальная антропология — это путь к созданию эмпатического взаимопонимания между людьми из разных дисциплин или с разными субъективными мнениями.

Сотрудничали ли Вы с другими дисциплинами?

Я работала с людьми из широкого спектра дисциплин, в том числе с фотографами, инженерами, дизайнерами и социологами.

Заключение

Наш мир становится все более сложным. Глобализованный мир ближе, чем когда-либо, подбирается к маленьким сообществам коренных народов, угрожая их существованию. Прикладная антропология может быть следующим шагом на пути к большему пониманию человеческих культур. Не существует четкого разграничения между «чистой наукой» и прикладной антропологией. В зависимости от навыков и интересов исследователя из прикладной антропологии можно получить много прогрессивных выводов и теоретических идей. Задача антропологов — сделать так, чтобы общества не подвергались негативному влиянию продолжающегося развития современного мира, поскольку он расширяется за счет менее развитых стран. Рассказы антропологов в этой главе свидетельствуют, что антропологи не могут не вовлекаться в решение проблем. Они осознают, что объект их работы всегда предполагает определенную степень вмешательства, что само по себе способствует изменениям.

Эдвард Либоу, руководитель ААА,