Моя жизнь. Моя вера - Махатма Ганди

сторону зла или добра. А молиться Господу означает заключить с Ним священный союз и благодаря этому спастись от когтей князя тьмы. Однако горячая, искренняя молитва предполагает не просто механическое повторение заученных слов. Это духовная жажда, обретающая выражение в каждом слове, в деянии, более того, в каждой мысли человека. Когда человеком успешно овладевают злобные мысли, когда с уст его слетают исполненные злобы слова, когда он совершает злой поступок, он должен осознавать, что молился лишь по привычке, формально, механически. Истинная молитва есть крепкий щит и оберегает молящегося от всех трех упомянутых видов зла. Не всегда истинной живой молитве сопутствует немедленный успех. Мы должны бороться с собственными страстями, мы должны верить в себя, ибо месяцы усилий покажутся нам долгими годами. Поэтому, для того чтобы наши молитвы достигли Его ушей, мы должны воспитывать в себе безграничное терпение. Нас подстерегает мрак, разочарование и худшие напасти, однако мы должны мужественно сражаться с ними и не поддаваться трусости. Для человека, избравшего молитву, не существует отступления.

Я не рассказываю сказки, не изображаю некую идеальную картину. Я лишь обобщил опыт людей, молитвой преодолевших множество трудностей на своем духовном пути, добавив к их опыту свое собственное смиренное наблюдение: чем дольше я живу, тем больше убеждаюсь в том, сколь многим обязан вере и молитве, а вера и молитва для меня – одно. А мой опыт не исчерпывается несколькими часами, днями или неделями, он беспрерывно длится почти сорок лет. Мне случалось переживать разочарования, приступы невыносимого отчаяния, минуты сомнений, внимать коварным нашептываниям гордыни, однако могу сказать, что моя вера – а она смиренна и убога и отнюдь не так велика, как мне бы того хотелось, – до сего дня помогала мне преодолевать все эти трудности. Если в душе нашей живет вера, если сердце наше исполнено молитвы, то мы не будем искушать Господа и ставить Ему условия. Мы должны умалиться и признать свое ничтожество.

До тех пор пока мы не прониклись сознанием собственного ничтожества, мы не сумеем побороть зло у себя в душе. За единственную истинную свободу, ради которой стоит жить, Господь требует высочайшую цену – предаться Ему всецело, отвергнув собственное «я».

А утратив себя во имя Бога, человек тотчас же обретает себя в служении всему живому. Служение становится для него радостью и отдохновением. Он перерождается и не устает служить Господним созданиям.

Господь не внемлет молитвам надменных и тех, кто пытается заключать с Ним сделки. Чтобы молить Его о ниспослании помощи, вы должны предстать перед Ним во всей своей наготе, приникнуть к Нему, отбросив все опасения, забыв о страхах и сомнениях: вдруг Он не обратит Свой милосердный взор на падшего грешника вроде вас, вдруг Он оставит вас? Он не делает никаких исключений, и вы поймете, что Он внял всем вашим молитвам. Я знаю это по собственному опыту. Я прошел сквозь чистилище. Наипаче ищите Царствия Божия, и это все приложится вам[41].

В любых испытаниях Он спасал меня. Какие бы горести и неудачи ни выпадали мне на долю: в духовных поисках и на юридическом поприще, в руководстве различными учреждениями и в политической деятельности, – Господь всегда спасал меня. Когда у меня не оставалось ни тени надежды, когда «друзья мне не могли помочь, когда вокруг сгущалась ночь»[42], неведомыми путями приходило спасение. Искреннее обращение к Богу, преклонение перед Ним, молитва – это не суеверия, но деяния более реальные, нежели принятие пищи, питье, движение. Не будет преувеличением сказать, что только обращение к Богу реально, все остальное призрачно.

Подобная молитва или отправление обрядов не предполагает перлов красноречия или механического повторения затверженных формул, но исходит от сердца. Поэтому, если мы обретаем чистоту сердца, «где лишь любовь царит»[43], если мы верно настраиваем все его струны, они, «излившись музыкой, замрут»[44]. Молитва не нуждается в словах. Сама по себе она не зависима ни от каких физических усилий. У меня нет ни малейших сомнений, что молитва – самое надежное средство очищения от страстей. Однако ее до́лжно творить в совершенном смирении.

Молитва всегда спасала мне жизнь. Если бы я не творил молитву, то лишился бы рассудка много лет тому назад. Моя автобиография расскажет вам, что я пережил немало горьких несчастий и в личной, и в общественной сфере. Каждый раз мною овладевало отчаяние, но если я и побеждал его, то неизменно только силой молитвы. Признаюсь, молитва не всегда была неотъемлемой частью моего существования в том смысле, в каком ею была истина. Я прибегнул к молитве по необходимости, не зная, в чем еще искать утешения, когда не видел иного средства. И чем более я укреплялся в вере, тем непреодолимее делалась моя тяга к молитве. Без нее жизнь представлялась мне пустой и бессодержательной. Я посещал христианскую церковную службу в Южной Африке, но она оставила меня равнодушным. Я не мог молиться вместе с христианами. Они обращали мольбы к Богу, но я не способен был к ним присоединиться, меня ожидало сильнейшее разочарование. Я проникся неверием в Господа и силу молитвы, и до преклонных лет в душе моей воцарилась пустота. Но когда я достиг пожилого возраста, моя душа ощутила такую же необходимость в молитве, как тело – в еде. В сущности, еда для поддержания физических сил не столь нужна, сколь молитва – для поддержания душевных. Очень часто для обретения здоровья требуется голодание, но душа не может вынести голода. Хотя меня преследовали политические неудачи, хотя мне было от чего преисполниться отчаяния, я не терял присутствия духа. Более того, я обнаружил, что моя твердость и спокойствие даже стали предметом зависти. Однако эта твердость и это спокойствие рождены молитвой. Я не могу считать себя человеком науки, но смиренно вижу себя человеком молитвы. Форма молитвы представляется мне второстепенной, пусть каждый творит ее как заблагорассудится. Однако здесь существуют столбовые, издавна проторенные дороги, и идти по ним, проложенным древними вероучителями, вполне безопасно. Я поделился с вами личным опытом. Пусть каждый постигнет, что с ежедневной молитвой в его жизнь вошла новая, ни с чем не сравнимая благодать.

Молитва – самая суть человеческой жизни, наиболее живая и сильная составляющая любой религии. Молящийся либо взывает к Божеству, либо приобщается в душе Святых Тайн. В любом случае результат ее одинаков. Даже взывая к Богу, мы вправе молить о ниспослании нашей душе очищения, об избавлении ее от оков невежества и тьмы, что объемлет ее.