Конец Игры - Иван Сергеевич Красавин

одеяло так, будто это не куски ткани, а Лена – лежит рядом со мной. Я сошёл с ума. Если б она только знала, о если б она только догадывалась, до чего меня довела! Снова и снова вспоминаю прошедший день, понимая, что это был лучший день в моей жизни, повториться которому было не суждено.

Мне приснился очередной кошмар. Они снятся мне постоянно, поэтому я уже привык. Честно говоря, я не помню, когда мне в последний раз снилось что-то хорошее.

Университет, но не мой. Здание совершенно не знакомое, из-за чего я не понимаю, куда мне идти. Я ношусь бесцельно по этажам, а затем в панике сбегаю вниз на первый этаж. Там сидят какие-то парни, но я не вижу их лиц, не понимаю, кто это. Я спрашиваю, как отсюда выбраться, а они лишь называют меня кретином и требуют отвязаться. Только тут я замечаю, что рядом с одним из них сидит Лена, скромно опустив глаза. Она прижата к краю скамьи так сильно, что я не сразу заметил ее между тел странных, абсолютно незнакомых парней, черты лиц которых смешались в кашу, а голоса напоминали голос дьявола. Вся эта компания встает, один из них прижимает к себе Лену, не отпуская ни на шаг. Она не сопротивляется, ей, похоже, это даже нравится. На меня она не смотрит, даже на замечает. Они все смеются, кроме Лены, и уходят, утаскивая её за собой. Такой серый, огромный ком, среди которого едва блестит ее голубая куртка. А я стою, смотрю им вслед, не понимая, что делать и чувствуя, как во мне вскипает злоба и возникает желание перерезать их всех.

Втянув ртом воздух, резко просыпаюсь. Сердце бьется о ребра так, будто я пробежал марафон. Лежу еще некоторое время, тяжело дыша, пока в голове пульсирует лишь одна мысль.

Это всего лишь сон.

Это всего лишь сон?

Глава 6

Прошло ещё две недели. Несмотря на нашу прогулку, я всё чаще впадал в полное отчаяние, перечитывая нашу с Леной переписку. Каждое её сообщение лишь подтверждало, что я зря люблю её, забывая о еде и сне, ведь она никогда не почувствует ко мне тоже самое. Как бы я не старался, результат будет одним – разбитые надежды. Мы продолжали общаться, я отправлял свои рассказы, а Лена делилась своими чувствами и мыслями:

– Хочу сказать, что в последнее время у меня возникает такое чувство, даже не знаю, как назвать… у меня нет эмоций вообще, ни плохих, ни хороших. Так не всегда, но всё же бывает. А еще у меня начинается новый этап жизни, явно одна вещь может измениться в моей жизни, а я её боюсь. Но если сейчас я отступлю назад, то сто процентов буду жалеть, так что пока что я иду изменениям навстречу.

Любовь к Лене переставала из-за отчаяния доставлять мне удовольствие. Я стал чувствовать каждый день только одно – боль в самом сердце. Я часто проклинал себя за слабость, за то, что всё зашло так далеко. Несколько раз я был близок к тому, чтобы снова начать резать до крови руки, но вовремя останавливался и лишь плакал по ночам, стараясь понять, что же мне теперь делать. Я люблю её, но она не любит меня. И никогда не сможет полюбить. Но что ещё страшнее, она не понимает, что я чувствую, а если и понимает, то отказывается признать это, возможно потому, что… боится? Я не знал и окончательно запутался в себе. Единственное, чего я желал, так это свободы, свободы любой ценой. Ради неё я был готов на всё. А единственный способ стать свободным я видел лишь в возможности перестать любить Лену, задушить любые светлые чувства к ней, пока из-за них я окончательно не потерял рассудок.

Возможно, именно это и стало моей фатальной ошибкой, из-за чего всё вскоре и покатилось к чёрту.

Своими мыслями и планами я поделился с Эдди, но тот резко осудил меня:

– Зачем ты из ничего устраиваешь драмы? – допытывался он. – Ты счастлив с ней, разве это не главное? Так к чему весь этот трагический спектакль? Нравится играть в рулетку? Это твоя жизнь, Спэнсер, а не роман в духе Джека Лондона. Мир намного шире, он не состоит из анонимных чатов и постоянных переписок. Реальность требует твоего присутствия здесь и сейчас. И любовь, о которой ты мечтаешь, тоже существует не внутри социальных сетей, черт подери! Поверить не могу, что я тебе это объясняю! Неужели ты сам не видишь, где реальность, а где лишь созданная тобой игра, в которой ты добровольно выбираешь плохую концовку? Тебе так нравится страдать? Создавать проблемы там, где все идёт отлично? Любовь ведь ненавидит трагедии.

Но я упёрся и не послушал его. С любовью нужно было покончить, я убеждался в этом с каждым днём всё сильнее. Я чувствовал, что остаюсь для Лены не особо важным человеком. Шансов на взаимность у меня было чуть меньше, чем ноль, даже если брать в расчет всё то, что между нами было за эти два холодных месяца.

Ария отнеслась к моей идее спокойнее:

– Ну и правильно, – написала она в ответ на моё заявление. – Ещё найдешь кого-нибудь, это не самое важное. Счастье приходит, когда его не ждут.

– К дьяволу всё это, все мы хотим быть счастливыми, – написал я тогда. – Может быть поэтому ни черта у меня и не получается. А так спасибо за помощь. Жаль, но это конец. Столько стараний и нервов потрачено было впустую.

– Ой, Спэнсер, ты же автор, писатель. У всех историй есть концы, но дальше из них получается потрясная книжка.

– Моя книга, увы, не такая. Она слишком скучная и примитивная. В ней ничего не происходит, прям как в "Триумфальной арке" Ремарка.

– Да ну, дудки.

И в тот же день глубокой ночью я написал своё последнее сообщение для Лены, предназначением которого было логично поставить точку и покончить со всем. Логика была проста: я любил её, но эта любовь причиняла мне боль. Избавиться от неё я просто так не мог, у меня на хватило бы сил, и я бы то и дело возвращался бы к руинам, чтобы глодать собственные кости. Чтобы убить любовь, необходимо было избавить меня от Лены, к которой я так сильно привязался. Только лишив себя возможности общаться с ней я мог получить шанс со временем разлюбить её окончательно и перестать так терзать себя.

О как же я ошибался!