По следам дроздовцев… - Владимир Григорьевич Чичерюкин-Мейнгард

котором везли гроб с телом генерала Врангеля, прибыл на центральный железнодорожный вокзал Белграда. Из вагона его вынесли на руках русские офицеры. Через здание вокзала они вышли на привокзальную площадь. Здесь гроб водрузили на лафет артиллерийского орудия, и скорбная процессия двинулась вверх, по прилегающей к привокзальной площади улице, в сторону бульвара Теразия, мимо здания Скупщины, кафедрального собора Св. Марка к Троицкой церкви, в которой прах последнего Главковерха Русской армии обрел вечный покой.

Последний раз русские генералы, офицеры, казаки, нижние чины, кадеты вышли на улицы столицы иностранного государства в русской военной форме, чтобы отдать последние почести своему вождю. Последние почести отдало руководство Югославии и православное духовенство, как русское, так и сербское.

Будучи в Белграде в июле 2013 г., я сфотографировал здание вокзала со стороны как привокзальной площади, так и железнодорожных путей. Здание, то самое, через которое траурная процессия вышла на привокзальную площадь.

Несмотря на то, что в 1930-х гг. Париж был столицей № 1 России в изгнании, Белград играл далеко не последнюю роль в жизни Русского зарубежья.

В 1932 г. на средства русских белых эмигрантов при финансовой помощи короля Александра I Карагеоргиевича в сербской столице был построен Русский дом на улице Кралицы Наталии. Он получил имя Царя Николая II. В последующие годы он стал центром общественной и культурной жизни российских изгнанников. В нем был открыт и освящен домовый храм, открыты музей памяти Николая II и музей русской конницы. Здесь размещалось руководство «Русского Сокола» и работали военно-научные курсы – филиал парижских курсов генерала Н. Н. Головина. Здесь читались лекции, проводились торжественные собрания и балы, чествовали именитых гостей и посетителей.

Еще раньше, в 1924 г., была построена знаменитая Свято-Троицкая церковь в Белграде. В ней хранились знамена русских полков, как старых Императорской армии и гвардии, так и тех, что родились в огне Гражданской войны.

Белград регулярно посещали известные русские военные деятели. Либо с инспекционными целями, либо для чтений лекций и докладов. В сербскую столицу приезжали бывший Главковерх ВСЮР генерал А. И. Деникин, преемники генерала Врангеля на посту председателя РОВС генералы А. П. Кутепов и Е. К. Миллер, председатель Зарубежного союза русских военных инвалидов генерал Н. Н. Баратов, атаман Всевеликого войска Донского генерал граф М. Н. Граббе.

Помимо отдела РОВС на территории Королевства Югославии действовали структуры монархической легитимистской организации «Корпус императорских армии и флота» – КИАФ, возглавляемые генералом И. К. Кириенко, Зарубежного союза русских военных инвалидов и прочие.

Именно в Белграде в начале 1930-х гг. заявил о себе Национальный союз нового поколения, в дальнейшем принявший название НТС. В его рядах состояли и дроздовцы. Это поручик Р. П. Рончевский, полковник Дроздовский, однофамилец Михаила Гордеевича, и сын генерала Ползикова.

Русские военные, включая дроздовцев, продолжали жить ожиданием нового «весеннего похода». Для многих из них он состоялся, но совсем не так и не при таких обстоятельствах, как это виделось в 1925 или в 1930 гг.

Напомню, в апреле 1941 г. в результате скоротечной кампании королевская армия Югославии капитулировала, а само государство исчезло с карты Европы. Она была поделена на оккупационные зоны – немецкую, итальянскую, венгерскую. В оккупации Югославии приняли участие и болгарские войска. Хорватия и Словения были провозглашены независимыми государствами. На территории бывшей Югославии стала разгораться кровавая война всех против всех. В Хорватии начались жестокие этнические чистки. Хорватские националисты – усташи уничтожали православных сербов. Вспыхнула вражда между боснийскими мусульманами и христианами. Албанские националисты заявили о своем желании создать на Балканах Великую Албанию. Коммунисты под водительством своего вождя И. Б. Тито осуществили нападения на классовых врагов, в первую очередь в сельской местности. Причем к таковым относились и сербы, сочувствовавшие местным коллаборационистам, и русские белые эмигранты.

Вот на таком общественно-политическом фоне русские изгнанники узнали о начале войны между Третьим рейхом и СССР. Это известие вызвало неоднозначную реакцию в главных центрах великого русского рассеяния, включая бывшую Югославию.

В день объявления войны Третьим рейхом Советскому Союзу на фасаде здания бывшего Российского императорского посольства в центре Белграда был вывешен плакат с надписью «Победа Германии – залог освобождения России!». По крайней мере, такой смысл призыва запомнился русской эмигрантке А. Г., жившей в то время в Белграде.

На собрании русских офицеров и генералов в Русском доме было принято решение о призыве русских эмигрантов в ряды Русского Корпуса. Для формирования им были отведены армейские казармы в Топчидере. Из центра Белграда туда можно было добраться с центрального железнодорожного вокзала. Туда же, т. е. на вокзал, прибывали поезда с добровольцами и не только из городов и весей Югославии, но позднее из соседних стран.

Дальнейшие события, связанные с историей создания Русского Корпуса, его боевая страда довольно подробно описаны самими ветеранами-корпусниками в послевоенные десятилетия. Хотя какие-то новые детали и нюансы со временем будут устанавливаться.

Нас в данном случае интересуют судьбы чинов Дроздовских частей, вступивших в Русский Корпус.

Интересно рассмотреть их отношения с командиром Корпуса генералом Штейфоном.

Борис Александрович, будучи участником монархического легитимистского движения, формально не состоя в КИАФ (КИАФ – монархическая легитимистская организация, чины которой присягнули Великому князю Кириллу Владимировичу, объявившему в 1924 г. манифест о принятии титула Местоблюстителя Российского престола в изгнании, а затем титул Императора в изгнании). Эти документы вызвали неоднозначную реакцию в русской эмиграции. Тем не менее, он способствовал назначению на командные посты монархистов, благоволил к легитимистам. Чины КИАФ не признавали чинопроизводства времен Гражданской войны, считая их нелегитимными. Чины, выслуженные в годы борьбы с большевиками, признавались только в том случае, если они были подтверждены Местоблюстителем Российского престола в изгнании Великим князем Кириллом Владимировичем или его наследником Великим князем Владимиром Кирилловичем. Игнорирование чинопроизводства времен Гражданской войны изначально порождало трения между корпусниками.

Чинам РОВС в последнюю очередь могли быть предоставлены командирские вакансии.

Но, так или иначе, на май 1942 г. генерал-майор Ф. Э. Бредов служил адъютантом 1-го батальона 1-го полка РК, с 1 марта командир 5-й юнкерской роты 3-го полка в чине обер-лейтенанта. В дальнейшем адъютант 3-го и Сводного полков, командир батальона в составе Сводного полка[29].

Баржа проходит по Дунаю в районе Железных ворот.

За пулеметом чины Русского Корпуса. Не позднее 1943 г. Фото предоставлено о. Владимиром Мордвинкиным (США)

Полковник Л. С. Думбадзе был в службе связи штаба РК[30].

Представляется весьма вероятным, что к 1942 г. генерал Штейфон не забыл о весенне-летних боях 1919 г., в которых Белозерский полк, которым он командовал, сражался против красных плечом к плечу с дроздовцами. Возможно, что это обстоятельство