Воины СВО. Воронежцы. Книга славы и памяти - Михаил Иванович Федоров

Около 11 часов того же дня обстрелы прекратились, и старший – капитан Воронин Владимир Владимирович (позывной “Ворон”) – выдвинулся с нашей позиции вперед для того, чтобы оценить обстановку.

Вернувшись, “Ворон” сообщил, что никого не увидел, после чего через пару минут был убит огнем со стороны противника. Возобновились обстрелы, в результате которых погибла группа, я был контужен и находился какое-то время без сознания. При этом в ходе ведения нашей группой ответного огня был израсходован весь боекомплект.

Через некоторое время, придя в себя, я увидел, что лица с опознавательными знаками военнослужащих ВСУ ходили по нашей позиции и добивали (стреляли в голову) военнослужащих нашей группы, чтобы окончательно добить (убить).

Выбрав время и момент, смог отползти (перебраться) за холм, после чего через какое-то время к позиции подобралась наша группа поддержки, которая доставляла боекомплект, и эвакуировала меня.

Могу точно сказать, что видел, как в ходе указанных выше обстоятельств капитан Воронин Владимир Владимирович (позывной “Ворон”) погиб. Тела военнослужащих нашей группы в настоящий момент находятся на указанной позиции, в том числе “Ворона”, и ввиду активных боевых действий в указанном районе их тела не эвакуированы… Возможно, двое из нашей группы, позывные “Серый” и “Лис”, находятся в плену…»

Этот документ помог родным Воронина установить факт его гибели.

Супруге погибшего прислали извещение, где было написано:

«… капитан Воронин Владимир Владимирович… командир мотострелкового взвода мотострелковой роты 3‑го мотострелкового батальона войсковой части… погиб 24 декабря 2022 года…»

Схватка в Серебрянском лесу

Лена мне прислала сайт, где размещен подробный рапорт «Кейджа»:

«…В 11 с копейками начался бой. Заходили через лес по фронту перед нами и вдоль дорог, поскольку из-за рельефа по дорогам стрелять неудобно.

С наших позиций работали с пулемёта, с автоматов. БК (боекомплект. – Примеч. авт.) за день… растащили по позициям и открыли. И на пулеметном расчете, и на землянках. Отстреливались до последнего патрона, поддерживая друг друга и те точки, которые пытались штурмануть. “Ворона” сняли первым, в первую минуту боя. Ребята, получив множественные ранения и не имея физической возможности откатиться с позиций, отстреливались до последнего патрона. Несколько раз, довольно эффективно работал “Грех” (видимо, позывной. – Примеч. авт.). Но мало. То, что нас сметут, было понятно минут через пять после начала.

Докладывали (неоднократно) по рации, что нужна помощь. Ежик, уже весь простреленный, просил поддержки. По обратной связи слышали, знали, что к нам идут группы, но они не дошли. Их жестко встретили.

Справа где-то на час, полвторого по нам работал танк, по землянкам и за них ложил (мины. – Примеч. авт.) миномет. Одним из разрывов меня откинуло и выключило. Придя в себя, лёжа быстро оценив обстановку, насколько это было возможно, видел, как один достреливает наших. Человек 5–6 на перешейке между дорогами в польской форме перевязывались. Чуть правее на съезде с правой дороги стоял танк и работал по позиции наших (“Монаху”). Танк не наш, меньше, динамическая броня только на башне. Рядом было разбросано несколько эфок (гранаты. – Примеч. авт.). Собрав их и проверив, что осталось (пригоршня патронов на АК (автомат. – Примеч. авт.), в подсумке), принял решение переместиться левее, за “хребет”, разделяющий левую дорогу и низину с нашими землянками.

Быстро переполз почти до пригорка соседнего с пулеметным расчётом со стороны дороги. Соображать нужно было быстро, поэтому, выдернув чеки из двух гранат, дождавшись выстрела из их танка, со словами “Кобзона” – “РПГ салам алейкум”, перекинул, что было сил, их в то место, где они перевязывались. Достал ещё одну гранату и, взявшись за чеку, выждал несколько секунд, слушая и смотря, откуда полезут. Не полезли. Тогда, собрав последние силы, перебежками, спотыкаясь, на четвереньках, оглядываясь, с пустым (без рожка), но с патроном в стволе автоматом под мышкой, начал откатываться в направлении между дорогой, уходящей в тыл, и дорогой, уходящей на наши позиции к “Монаху”. Дополз до первой низинки с замершим льдом, умылся, погрыз лёд, меня затошнило… Выключился. Пришёл в себя, выбрав направление, полз от низинки к низинке. На одном из подъёмов зашумела раздолбанная рация. Попробовал выйти на связь, безрезультатно. Я слышал с шипением. Меня – нет. Уходил дальше, ставил растяжки из шнурков, выдернутых из формы, раскладывая рядом пустые обоймы и окровавленные бинты. Одна растяжка сработала. Слышно было сильную стрелкотню со стороны “Саныча” и с позиций “Монаха”. На одной из сопок снова зашумела радейка, услышал “Старшину”… вызывал “Ворона”. Не с первого раза, но удалось выйти на связь, доложил обстановку, договорились что буду ползти на выстрелы. “Старшина” стрелял… я полз… терял сознание, приходил в себя, меня рвало. Выходил на связь, полз на выстрелы. Дополз до какой-то дороги, передвигался вдоль нее в сторону выстрелов. Навстречу выехали две машины без опознавательных знаков. Первый был уазик “бобик”, а вторая – бронированная “буханка”. Остановились в метрах тридцати от меня. Я несколько раз доложил “Старшине”, что вижу машины, повторяя: наши, нет? Наши, нет? Последнее, что услышал: от нас никаких машин не было.

Завалился на правый бок на обочине, левой рукой поднял вверх автомат без обоймы и положил его перед собой, а правой без палева начал лезть в подсумок с последней гранатой. Из “бобика” выбежал водитель и, пригибаясь, побежал ко мне. По мере приближения ко мне я разглядел еле заметную красную повязку в локтевом сгибе, и он со словами “Свои мы, свои, успокойся, успокойся” начал убирать мою руку, поднимать и тащить к машине. Погрузив меня, хотели забрать автомат, я не отдал. Попросил выйти на связь со “Старшиной” при мне. Это были люди “Москвы”, я так понял, и они подвозили на позицию “Монаха” БК и возвращались. “Старшина” во время разгрузки был на передке и просто не видел… короче, когда я понял, что всё, свои… поплыл…»

Мне Лена прислала ссылку, где на сайте Натальи Литвиненко был рапорт спасшегося бойца и комментарии к тому бою[10]:

«Прощальный крик воронежского “Ворона”…

– Мужики, не сдавайте позицию! – успел крикнуть бойцам комвзвода из Воронежа Владимир Воронин, перед тем как попасть под прямой огонь вражеского миномета.

…Даже спустя год многие сослуживцы капитана Воронина вспоминают о нем как о живом.

– Возвращаясь назад, туда, где мы все были живы, я до сих пор мучаюсь вопросом, – рассказывает младший сержант 8‑й роты с позывным “Сталкер”, – почему не были отработаны артой точки, откуда позже поперли