Николас Кейдж. Биография. Культовый неудачник или гениальный актер? - Иван Константинович Афанасьев

Кейдж признавался, что счастлив, что съемки продлились меньше месяца – стандартный график с четырьмя-пятью месяцами работы вывел бы его из строя, ведь он традиционно решил не выходить из роли и на съемках пил настоящий алкоголь (на этом также настоял Майк Фиггис). Чтобы понять, как ему играть роль достоверно, но при этом не захмелеть прямо на съемках, он обращался к легенде Голливуда Альберту Финни за советом, и тот рассказал секрет – он пьет алкоголь в кадре, а затем сплевывает. Кейджу это не особенно понравилось, и тогда он просто… нанял себе алкокоуча! Или как еще назвать семейного друга семьи Копполы, Тони Дингмана – писателя, педагога и специалиста по творчеству Эдгара Аллана По, а также по совместительству алкоголика со стажем, чтобы он присутствовал на съемках и «направлял» Кейджа. Ему принадлежит фраза: «В бар не заходят, в бар вливаются». Впоследствии, кстати, Дингман снимется в эпизодических ролях в «Благодетеле» Фрэнсиса Форда Копполы и «Вольном стрелке» Кристофера Копполы.

Благодаря Дингману Кейдж мог контролировать степень своего опьянения и по-настоящему напился всего один раз – для съемок сцены в супермаркете, когда Бен идет с тележкой и насвистывает песню (в итоге эта сцена стала одной из самых известных).

И это при том, что Кейджу по причине крохотного бюджета фильма (продюсеры выделили всего 4 миллиона долларов) заплатили небольшой гонорар – $ 240 тысяч долларов. Для актера уровня Кейджа это вообще были копейки, но он говорил, что эта роль была сыграна совсем не ради денег. Впоследствии он рассказывал, что для более достоверного отыгрыша он придумал своему персонажу предысторию, связанную с уходом жены вместе с сыном. Базой для нее послужила его история с Кристиной Фалтон, с которой он боролся за право опеки над сыном Уэстоном: он вложил в этот образ все свои переживания и травмы. Момент, когда Бен переворачивает стол в казино и кричит: «Я его отец!» – это была импровизация. Сам он говорил, что для него это было чем-то вроде неосознанного, подсознательного крика, вызванного предыдущими переживаниями. Поэтому, когда съемки закончились, он чувствовал, будто «очистился».

Совершенно выдающийся перформанс Кейджа безоговорочно покорил публику. Будучи для широкой аудитории безумцем, который также иногда играет в комедиях, Николас явил публике свою новую сторону – чувствительного, очень грустного человека, который пребывает на грани, того и гляди сорвется и полетит прямо в зияющую пропасть. Это искренне тронуло аудиторию, включая американских киноакадемиков, которые заслуженно вручили Кейджу «Оскар» за лучшую мужскую роль (его коллега Элизабет Шу ограничилась номинацией). Произнося речь со сцены театра «Долби», где обычно проходит церемония награждения лауреатов, в марте 1996 года Кейдж поблагодарил всю съемочную группу и сказал, что его сюда привел «дух Джона О’Брайена». Но главное – он сказал спасибо своему сыну, которому на тот момент исполнилось 5 лет, и… своей жене Патриции Аркетт, с которой они обручились за год до этого. К своему новому этапу в жизни Кейдж пришел обновленным, уже в статусе одного из лучших актеров Голливуда, который оставил в стороне свои эксцентричные выходки.

По крайней мере, так всем казалось.

Глава 6

Кейджэкшен-муви

После такой ударной, как сказали бы у нас, пятилетки (12 ролей за пять лет – ничего себе!) Кейджу как будто нужно было слегка морально отдохнуть. Работа над «Покидая Лас-Вегас» здорово его измотала, и он нуждался в проекте, который позволит ему меньше страдать и больше развлекаться. На дворе – вторая половина 1990‑х, и жанр action movie, он же «фильм действия» (или, по-нашему, боевик), с полтора десятилетия назад весьма экзотичный для голливудского зрителя, не просто превратился в мейнстрим, но и как будто уже успел пережить модернистскую революцию. Если и смотреть на истоки боевика, то это будут, конечно же, фильмы с Брюсом Ли. К слову, «Выход Дракона» – одна из любимых картин Николаса Кейджа, стоя́щая для него на одном уровне с обожаемыми «Красавицей и чудовищем» Жана Кокто и «Апокалипсисом сегодня» его дяди[19]. Что ж, мы помним, как он решил показать владение единоборствами в передаче у Терри Вогана, так что неудивительно.

Но вернемся к нашим баранам – к боевикам. После попадания на голливудский рынок гонконгской продукции за авторством таких режиссеров, как Ло Вэй («Разборки в Сан-Франциско»), Цуй Харк («Большое дело») и, конечно же, Джон Ву («Светлое будущее»), стало ясно, что весьма консервативный жанр нуждается в обновлении. Совершенно не трудно заметить, что в середине 1990-х фильмы с традиционными звездами этой категории, могучими мужчинами, способными на ходу танк остановить и палить из двух пулеметов в каждой руке, стали делать сборы все хуже и хуже. Примеров много – «Судья Дредд» с Сильвестром Сталлоне, «В осаде 2» со Стивеном Сигалом, «Максимальный риск» с Жан-Клодом Ван Даммом и другие. Зато по-прежнему неплохо окупались сиквелы к «Полицейскому из Беверли-Хиллс» с Эдди Мерфи, «Смертельному оружию» с Мэлом Гибсоном и Дэнни Гловером и «Крепкому орешку» с Брюсом Уиллисом.

Проще говоря, к фильмам, изначально принадлежащим к жанру условно комедийного боевика, в котором юмор стравливал отсутствие реалистичности и запредельный пафос. И чьи герои, конечно, брутальны и маскулинны, но больше похожи на обычных людей, нежели Сильвестр Сталлоне в «Рэмбо» (можно, кстати, вспомнить и Киану Ривза в «Скорости», хотя комедии там кот наплакал). А звезды боевика все чаще пробовали свои силы в юморе, хотя и тоже с оттенком экшен-муви – Арнольд Шверценеггер в «Последнем киногерое», все тот же Сталлоне в «Стой! Или моя мама будет стрелять», Чак Норрис в «Главной собаке». Короче говоря, было очевидно, что накачанный тестостероном жанр необходимо привести в чувство ударной дозой, скажем так, «простоты». Зритель хотел видеть в героях себя.

Забавно, что первоначально в «Скале» (1996) на главную роль рассматривался… Арнольд Шварценеггер! Продюсер Дон Симпсон, работавший вместе с Джерри Брукхаймером над предыдущим фильмом Майкла Бэя «Плохие парни» (к слову, еще один пример комедийного боевика с героями, хотя бы внешне напоминавшими людей, не потребляющих по банке протеина в день), первым делом пришел с предложением сыграть в фильме именно к «железному Арни». Но тот отверг сценарий, который показался ему сырым и недоработанным. Неудивительно, ведь вокруг скрипта «Скалы» были совершенно нешуточные войны за авторство, из-за чего он постоянно переписывался: в какой-то момент руку к нему приложили даже не указанные в титрах Квентин Тарантино и Аарон Соркин[20]. Тем не менее запускать фильм в производство нужно было как можно скорее, поэтому Симпсон