Записки геологоразведчика. Часть 2: Институт - Александр Викторович Виноградов

На 2 курсе объём специальных дисциплин резко увеличился. Появились ранее неизвестные – сопротивление материалов, теория машин и механизмов (ТММ), теоретическая механика, горное дело, колонковое бурение, петрография. Продолжалось изучение высшей математики, общей физики, общей химии, минералогии, начертательной геометрии. Достаточно сложными были сопротивление материалов и теоретическая механика. Приходилось решать много задач и делать расчёты строительных узлов и напряжённых деталей – балок всякого вида, валов и пр. Напротив, курс ТММ очень понравился, и я с удовольствием изучал всякие закономерности в создании машин и механизмов. Петрография была интересна менее. Из геологических дисциплин по-прежнему отдавал предпочтение минералогии, часто ходил в геологический музей. С трудом осваивал начертательную геометрию – видимо, не обладал достаточным объёмным мышлением. Чисто специальные дисциплины начались с третьего семестра и закончились только к концу 4 курса.

Горное дело все три года читал преподаватель А. А. Поляков. Это был производственник, инженер, пришедший откуда-то с угольных шахт Кизеловского бассейна. Читал курс очень дотошно, с массой мелких деталей и подробностей, с вырисовыванием этих "деталюшек" на доске. Начал с технологий прошлого века при проходке альпийских туннелей и закончил вполне современной техникой для буровзрывных работ и технологиями проходки горноразведочных выработок. Курс и лектор, несмотря на излишнюю детализацию, мне нравился. Некоторые ребята к этим лекциям относились спустя рукава, считая, что основная профессия – колонковое бурение. Однако в моей производственной биографии данный курс имел немалое значение, особенно обращение и применение взрывматериалов. Очень пригодились знания о проходке и креплении горноразведочных выработок. Однажды пришлось спускаться в глубокий шурф и на практике осваивать метод постановки основного венца крепления, одновременно обучая этому делу и проходчика. Недостаток курса – почти полное отсутствие знакомства с практикой проходки и крепления разведочных шурфов в талых породах россыпных месторождений при больших водопритоках. Правда, надо отметить, что и объём работ в таких условиях в стране был небольшой.

Наша выпускающая кафедра "Техника разведки" располагалась в нижней цокольной части третьего учебного корпуса. Заведующим кафедрой был доцент Неудачин Георгий Ильич, единственный преподаватель с учёной степенью кандидата наук. Да и сама эта специальность появилась только в 1948 г. Кроме Неудачина Г. И. на кафедре было ещё несколько преподавателей, ассистентов и аспирантов, двое из которых – Л. В. Макаров и А. С. Карачёв – готовились к скорой защите кандидатской диссертации.

Позже здесь же возникла и кафедра бурения. Правда, мы, студенты, не видели большого различия между этими двумя кафедрами. Курс бурения был разбит на несколько составляющих. В его чтении принимали участие практически все преподаватели, включая заведующего кафедрой. Читали они, в основном, по учебникам, написанным профессорами Московского и Ленинградского горных институтов и Московского геологоразведочного – Б. И. Воздвиженским, Н. И. Куличихиным, К. Г. Володченко. Написаны книги были очень добротно и понятно, но описание новой буровой техники в них отсутствовало. Кроме этого, преподаватели не работали на производстве и не могли передать многие тонкости технологических приёмов на разных стадиях.

На мой взгляд улучшить процесс обучения студентов нашей специальности можно было на базе данных Уральского геологического управления (далее УГУ), которое проводило более 1 млн. погонных метров колонкового бурения в год и располагалось там же, в Свердловске. Но по каким-то причинам весь этот процесс свёлся только исключительно к привлечению студентов в качестве помощников бурильщика на летних практиках в геологоразведочных партиях этого управления. Ни о каких исследовательских работах студентов-буровиков в системе УГУ речи даже не шло. Надо признать и тот факт, что в те годы на обычном производстве о необходимости проведения каких-то исследовательских работ с целью повышения эффективности производства догадывались очень немногие руководители, а привлекали учёных со стороны и инженеров для этой цели совсем уж единицы. Основным методом в те годы был клич: "Давай, давай!" Всё остальное считалось "от лукавого". Конечно, это не относилось к оборонным отраслям производства – там научно-исследовательские и конструкторские разработки имели даже заделы на несколько лет вперёд. Просто это подтверждает тот факт, что в те годы всё лучшее, включая и значительную часть науки, бросали на оборонку.

Начиная с третьего семестра, один учебный день в неделю целиком посвящался занятиям на военной кафедре. Года три-четыре назад из студентов-горняков готовили офицеров запаса инженерных войск, в основном сапёров. Эта военная специальность родственна гражданским специальностям горного института, где студентов обучали среди прочего и навыкам обращения со взрывматериалами. Шахтостроители, горняки и горномеханики знали, кроме того, строительное дело.

Всё же по каким-то соображениям решили готовить офицеров для зенитной артиллерии и войск противовоздушной обороны (ПВО). В аудитории второго учебного корпуса завезли технику тех лет – 37-, 57-, 85– и 100-миллиметровые зенитные пушки, радиолокационную станцию СОН-4, решающий прибор ПУАЗО–3 и 7 и другую технику. Пушки калибра 37 и 85 миллиметров были уже достаточно устаревшими, поставлены на вооружение в 30-х гг. и прошли Великую Отечественную войну. Их эффективность оставляла желать лучшего – на один сбитый самолёт расходовали около 500 снарядов. Наш курс сразу стал изучать последние разработки в этой сфере – 57– и 100-миллиметровые пушки и станцию орудийной наводки СОН-4. Они уже несколько лет стояли на вооружении и были секретными. Основные предметы изучения – стрельба ЗА, матчасть, тактика и др. Сюда же входила строевая подготовка и изучение уставов.

Все преподаватели – полковники и подполковники, очень редко майоры, – были настоящими "зубрами" своего дела и пришли из строевых частей дослуживать до пенсии. Все имели большой жизненный опыт, прошли Великую Отечественную войну, а некоторые и другие военные конфликты. Нам, молодым, было интересно слушать не только их лекции по предмету, но и просто поговорить "за жизнь".

У многих студентов отцы погибли на фронте и, глядя на этих офицеров-преподавателей, по возрасту годящихся им в отцы, они вольно или невольно сравнивали их между собой.

Эти офицеры, прошедшие тяжелейшую войну и хорошо знавшие цену человеческой жизни и смерти не по романам некоторых "придворных" писателей имели твёрдый нравственный стержень, а значит, и свой взгляд на отдельные события прошлого и настоящего.

Лучше всего это подтверждает один эпизод в истории страны, произошедший летом 1957-го года, когда военная делегация во главе с Министром обороны маршалом Г. К. Жуковым нанесла дружественный визит в Югославию. Внезапно по радио объявили, что Жуков снят со всех государственных и партийных постов, потому что культивировал свой культ личности в войсках, пытался упразднить в армии институт помощников по партийной работе и т. д.. Студенты обратились за разъяснением к офицерам кафедры. Ни один из них не