Кавказский отчим. Девочка монстра - Ульяна Соболева

— Все кончено, — коротко говорит он.

— Как вы себя чувствуете?

— Как всегда после таких дел. Пусто.

Встаю с подоконника, подхожу к нему. Он выглядит усталым, опустошенным. Как человек, который сделал то, что должен был сделать, но не получил от этого удовольствия.

— Дайте руки, — тихо прошу.

Он протягивает их неуверенно. Беру в свои — те самые руки, которые час назад держали биту. Они больше не дрожат, но я чувствую напряжение в каждой мышце.

Поднимаю к губам, целую костяшки пальцев — осторожно, нежно. Там, где кожа содрана от ударов.

— Эти руки защищают невинных, — шепчу я. — Эти руки никогда не причинят боль тому, кто этого не заслужил.

Он смотрит на меня так, будто видит призрак.

— Ты не боишься меня?

— Боюсь, — честно отвечаю. — Боюсь того, на что вы способны. Боюсь мира, в котором вы живете. Но не боюсь вас. Потому что знаю — для меня у вас есть только нежность.

— Откуда такая уверенность?

— Из того, как вы меня целуете. Как держите. Как смотрите на меня, когда думаете, что я не вижу.

Он обнимает меня — осторожно, будто боится, что я сломаюсь. Прижимает к себе, и я чувствую, как бешено колотится его сердце.

— Арина, — шепчет он мне в волосы. — Ты понимаешь, что после сегодняшнего все изменится?

— Понимаю.

— Что жизнь со мной никогда не будет безопасной?

— А ваша жизнь безопасна?

— Нет.

— Тогда мы одинаковы.

— Денис уезжает сегодня. Я скажу ему, что ты передумала. Свадьбы не будет.

— Хорошо.

— Завтра мы улетаем в Грозный. Ты познакомишься с моей семьей. Официально.

— Как ваша невеста?

— Как моя жена.

Сердце пропускает удар.

— Что?

— Мы поженимся по мусульманским обычаям. Через неделю — по российским законам. Но ты должна понимать…

— Что?

— Моя жена — это не просто титул. Это клетка. Золотая, роскошная, но клетка. Ты будешь знать о моих делах. Участвовать в них. Хочешь ты того или нет.

— Участвовать?

— Иногда тебе придется молчать о вещах, которые будут разрывать тебе сердце. Иногда — смотреть на то, что заставит тебя ненавидеть себя. И ты не сможешь уйти. Никогда. А еще ты понятия не имеешь кто я. Все, что ты видела — это вершина айсберга.

Слова бьют по мне, как пощечины. Я начинаю понимать, что совершенно не представляла, во что ввязываюсь.

— Вы… вы меня пугаете.

— Хорошо. Потому что тебе есть чего бояться.

— Камран…

— Что? Думала, это будет романтика? Опасный мужчина и невинная девочка? — он смеется, но в смехе нет тепла. — Это не роман, Арина. Это тюрьма. Красивая, дорогая тюрьма, из которой нет выхода. И условия в ней и законы — только мои!

Слова повисают в воздухе. Я понимаю, что он предлагает мне сделать выбор раз и навсегда.

— А если я не смогу? — тихо спрашиваю. — Если увижу что-то, с чем не смогу смириться?

Долгая пауза. Что-то меняется в его лице — становится жестче, опаснее.

— Тогда тебе придется научиться мириться.

— Что?

— Ты меня услышала, Арина. Дороги назад нет. Уже нет.

— Но вы же не можете меня заставить…

— Могу. И заставлю, если понадобится.

Холод пробегает по позвоночнику. Я смотрю в его глаза и вижу там что-то пугающее — абсолютную решимость.

— Вы же не серьезно?

— Абсолютно серьезно. Ты моя, Арина. И я никого никогда не отпускаю.

Думаю, и с каждой секундой ужас нарастает. Я представляю себе жизнь с ним — роскошную тюрьму, из которой нет выхода. Жизнь, где мои желания больше не имеют значения.

— Я… я не готова к такому, — шепчу.

— Поздно, — спокойно отвечает он. — Ты уже сделала выбор. Сегодня утром, когда не убежала. Вчера ночью, когда отдалась мне.

— Но это же не означает…

— Означает именно это. Ты моя собственность теперь, Арина. И я очень бережно отношусь к своим вещам.

— Я не вещь!

— Для меня — да.

Слова падают, как приговор. Я смотрю на него и не узнаю. Где нежность? Где любовь, которую я видела в его глазах?

— Вы же меня любите… разве нет?

— Люблю, — кивает он. — Поэтому и не отпущу. Никогда.

Он смотрит на меня с таким выражением, будто видит меня впервые.

— Ты боишься? — спрашивает он, приближаясь.

— Да, — честно отвечаю. — Очень боюсь.

— И правильно делаешь. Потому что теперь ты узнаешь, что такое настоящая любовь. Не романтические грезы, а одержимость. Полная, безоговорочная одержимость.

Он берет мое лицо в ладони — не нежно, властно.

— Ты думала, выбираешь мужчину. А выбрала судьбу. Мою судьбу. И теперь она твоя.

Целует меня — жестко, властно, как печать на договоре. Когда отрывается, в его глазах горит темный огонь.

— Добро пожаловать в свою новую жизнь, будущая госпожа Байрамова. Я тебя предупреждал.

Внизу звонит телефон. Камран довольно хмыкает.

— Наверное, подтверждают, что все убрано.

Глава 11

Существуют моменты, когда реальность раскалывается пополам, и ты понимаешь — той жизни, которая была до, больше не существует. Есть только новая реальность, где твои самые тайные мечты становятся явью, а любовь оборачивается полным поглощением.

Я проснулась в этой новой реальности час назад. И знаешь что? Мне нравится.

Денис приехал забирать свои вещи в полдень. Я смотрела из окна, как он паркует машину, как идет к дому с букетом цветов и дурацкой влюбленной улыбкой. Мне хотелось смеяться. Этот мальчик понятия не имел, с кем соперничает.

Камран встретил его в холле. Я спустилась вниз, когда услышала голоса — хотела своими глазами увидеть, как рушится последняя связь с моей прежней, скучной жизнью.

— Арина передумала, — сказал Камран ровным голосом, не глядя на меня.

Денис растерянно моргнул.

— Как передумала? Но мы же вчера…

— Вчера многое изменилось.

— Арина? — Денис повернулся ко мне, в его глазах мелькнула надежда. — Что происходит?

Я встретилась взглядом с Камраном. В его черных глазах читалось предупреждение, но мне оно было не нужно. Я и сама знала, что скажу.

— Я полюбила другого, — сказала четко, не дрогнув.

Денис побледнел. Цветы выпали из его рук на мраморный пол.

— Другого? Кого?

Я подошла к Камрану, встала рядом. Так близко, что наши плечи соприкасались. Ощущение его силы, его власти рядом со мной пьянило лучше любого алкоголя.

— Его, — сказала я, глядя Денису прямо в глаза. — Я выбрала его.

Камран положил руку мне на поясницу — собственнически, властно. И от этого прикосновения по позвоночнику пробежала волна восторга.

Тишина была такой плотной, что казалось, воздух можно резать ножом. Денис смотрел на нас обоих, не в силах