Нескончаемый белый свет - Александр Сергеевич Пелевин

с темнотой, говори в темноту.

Снова замерло все до рассвета

(Как мне нравится песенка эта).

Говори в темноту, говори и смотри,

Как тревожно мерцают вдали фонари.

Там идёт безымянная рота,

Словно ищет в потёмках кого-то.

Посмотри: человек с почерневшим лицом,

Человек, потерявший невесту и дом,

Из степного донецкого дыма,

Человек, не стреляющий мимо.

Человек, наблюдающий берег Невы.

Человек, находящийся ниже травы.

Человек с ледяными глазами.

Человек, попрощавшийся с нами.

Человек, говорящий на всех языках.

Человек, не умеющий чувствовать страх.

Человек в цифровом камуфляже.

Человек, не родившийся даже.

И приходят к тебе через морок и снег,

И тебе называют твое, человек,

До конца, навсегда и отныне,

Настоящее русское имя.

Это то, что является прямо внутри.

Это то, что ночами твердишь до зари.

Это то, что должно быть в ответе

На вопрос, как рождаются дети.

Я иду к неизвестному краю.

Ничего я на свете не знаю.

Дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь.

Одинокая бродит гармонь.

Ноябрь 2019 г.

«Когда везде отменят карантин…»

Когда везде отменят карантин,

В вечернем отражении витрин,

Где снова будет, что сегодня выпить,

Увидим нас; мы больше не один,

Мы очередь за пивом в магазин,

Мы больше не Бергамо и не Припять.

Когда не будет лаять медным ртом

Гнусавый голос, черный метроном:

Сидите дома, граждане, сидите;

Сидите дома, дома, вот ваш дом,

Направо, стой, равнение, кругом,

Его слова – протянутые нити

В недавнишнюю нашу старину,

В глухую черно-белую войну,

Встревоженную память Ленинграда.

Так вот: тогда мы выпьем по вину,

Пойдем гулять, возьмем еще одну —

Для людного Таврического сада.

Мой город, разговаривай со мной,

С соседями, с котом, со всей страной,

С молчащими камнями Ватикана.

А осенью, но будто бы весной

Я сяду с легкой сумкой за спиной

На рейс из Петербурга до Милана.

30 марта 2020 г.

«Что ты болеешь, сказали же – не болей…»

Что ты болеешь, сказали же – не болей.

Осень, фонарики, мокрые леденцы.

Идешь мимо школы, вспомнишь учителей.

Учителя, мертвецы мои, мертвецы.

Купил сигарет, идешь через двор назад.

Гори, карамельный шар, в голубой листве,

Над темной пустой дорогой, над лужей, над

Холодом, сыростью, музыкой в голове.

Запах тумана липнет на языке,

Разве же мало на свете ему языков,

Осень, что рыба в реке, что беда в башке,

Что ты болеешь, сказали же – будь здоров.

Шаркаешь листьями, ходишь туда-сюда,

Ходишь сюда-туда и отсюда вон,

Речка Смоленка, масляная вода,

Твори свою волю, да будет таков закон.

Осень, фонарики, мокрые леденцы,

Хватит болеть, сказали иди к врачу.

Учителя, мертвецы мои, мертвецы,

Я кого хочешь сам теперь научу.

Октябрь 2020 г.

«Неверно говорить: мёртвые снятся. Верно: приходят во сне…»

Неверно говорить: мёртвые снятся. Верно: приходят во сне.

За пять минут до будильника умещается полчаса

Разговоров о том, что было, что будет, ну, здравствуй, садись ко мне,

Давай, дорогой, водка разлита, нарезана колбаса;

Как ты, мол, там, говорят, вы снитесь к беде,

А он поправляет – «приходим», да глупости это, бред.

Будто кого-то зовём с собой, в наше беспамятное нигде,

Да делать нам больше нечего, говорит мой покойный дед.

Важно помнить, что у вас разные языки,

Он говорит на русском мёртвом, ты – на русском живом.

В русском мёртвом всё перевёрнуто, будто читаешь с конца строки,

«Сон» означает «жизнь», а «смерть» означает «дом».

Вот: прихожу к тебе, водка разлита, нарезана колбаса.

А я ведь больше не пью, неужто забыл, я совсем не пью,

Вот ведь какие в жизни есть чудеса,

И в смерти есть чудеса.

Мы за столом, и будильник стоит на его краю.

Ноябрь 2020 г.

«Я хочу быть платочком Евгения Понасенкова…»

Я хочу быть платочком Евгения Понасенкова,

Выглядывающим из кармана его нагрудного,

Чтобы сиять, переливаясь оттенками,

Чтобы мне завидовали жители Чертаново и Долгопрудного.

Я хочу быть платочком Евгения Понасенкова,

Знать абсолютно все о Бонапарте Наполеоне,

Ослепительно отражаться, когда он любуется в зеркало,

В смысле не Наполеон, а Евгений, ты что, не понял.

Я хочу быть платочком Евгения Понасенкова,

Чтобы меня хранили бережно, гладили и любили,

А вовсе не сморкались соплями всякими мерзкими

Люди, привыкшие жить во смраде, грехе и гнили.

Я хочу быть платочком Евгения Понасенкова,

И я обязательно буду цветастым его платочком,

И воссияет вечное солнце, и не закончится детство,

И все будет хорошо, это я знаю точно.

Апрель 2021 г.

«Джеймс Бонд умирает в России…»

Джеймс Бонд умирает в России

На Курском вокзале

С дырой в голове

Не допив перед поездом кофе

И чашка из рук его

Падает

Прямо на кафельный пол

У перехода к Сапсану

Из Нижнего Новгорода

Джеймс Бонд умирает в России

В области Новгородской

Он догонял на танке

Двойного агента Моссада и Талибана

(Запрещенная