История войны 1814 года во Франции - Модест Иванович Богданович

военных действий и признании Людовика XVIII властителем Франции. Даву отвечал: «Только лишь получил я ваше письмо от 13 апреля, в коем вы сообщаете мне известие о событиях, происшедших во Франции. Вместе с тем датский подполковник Обер дал мне знать, что вы не считаете уже себя в неприязненном положении к французской нации. В ответ на ваш отзыв могу только известить вас о его получении. Согласно с законами чести, не считаю себя освобожденным от данной мной присяги несчастиями, понесенными моим государем»36.

7 (19) апреля прусский капитан Гейниц вручил графу Беннигсену депешу временного французского правительства на имя маршала Даву37. Беннигсен послал к нему двух офицеров, полковника Буш-Мюниха (Bouche-Munich) и штабс-капитана князя Голицына с этой депешей и с письмом к маршалу, в котором предлагал прекратить враждебные действия38. Даву не согласился принять парламентеров, и потому обе помянутые бумаги были доставлены ему чрез подполковника Обера. Маршал обещал дать ответ чрез 24 часа, в продолжение коих собрал военный совет, но еще прежде истечения сего срока приказал открыть пальбу по русским войскам. Между тем граф Беннигсен приказал сделать несколько белых знамен с гербами французского королевства и с именем Людовика XVIII и поставить их впереди аванпостов так, чтобы можно было ясно видеть их с укреплений Гамбурга и Харбурга. Маршал, тогда находившийся в штерн-шанце, усмотрев белое знамя, послал парламентера объявить, что если сей же час не уберут его, то он прикажет стрелять по нему и атаковать ближайшие войска. Генерал Булатов отвечал парламентеру, что он будет ожидать его канонаду и нападение. «Пусть только прикажут мне! Я поставлю знамя на валу вашего штерн-шанца», – сказал он. Французы сделали только один выстрел по белому знамени; вслед за тем усилились побеги из города, в особенности же было много голландских дезертиров. Генералу Беннигсену даже удалось открыть сношения с ближайшими сподвижниками Даву. 10 (22) апреля один из гамбургских граждан Ренвиль (Rainville), некогда бывший адъютантом генерала Дюмурье, явился в союзный лагерь от имени Луазона (Loison), старшего из французских генералов в Гамбурге, с просьбой исходатайствовать ему от французского правительства начальство над войсками Даву, что подало бы ему возможность арестовать маршала и сдать союзникам оба города. Вместе с тем он дал знать графу Беннигсену о намерении Даву произвести сильную вылазку и атаковать союзные войска на нескольких пунктах39.

В ночи с 16 на 17 (с 28 на 29) апреля один из родственников маршала Даву, прибыв в Гамбург, привез Монитер и Журнал прений (Journal des Debats) с 28 марта по 20 апреля н. ст., из коих маршал наконец убедившись в достоверности переворота, происшедшего в Париже, объявил на следующий день в приказе по войскам об учреждении временного правительства, низложении Наполеона, восшествии Людовика XVIII на престол его предков и добровольном безусловном отречении бывшего императора французов. В том же приказе было предписано: водрузить белое знамя на всех укреплениях Гамбурга и Харбурга, заменить трехцветную кокарду белой и продолжать защиту обоих городов от имени короля Людовика XVIII. В заключение сказано: «Желание французов, освященное постановлениями Сената и Законодательной палаты, а равно присоединением сановников, сословий, управлений и армии, призвало на престол Франции династию Бурбонов. Поклянемся нашему королю на верность и повиновение».

Чтобы избегнуть переговоров о сдаче, Даву в тот же день, 17 (29) апреля, известив графа Беннигсена, что гарнизон Гамбурга присягнул на верность Людовику XVIII, просил уведомить его, «намерен ли русский главнокомандующий продолжать против королевских войск неприязненные действия, веденные им против войск императора Наполеона», и снабдить формальным пропуском штаб-офицера, долженствовавшего отправиться в Париж для донесения графу д’Артуа о присяге королю гамбургского гарнизона.

Граф Беннигсен отвечал, что «он не ожидал подобного запроса» и что все войска, присягнувшие на верность королю Людовику XVIII, считаются союзниками русских.

23 апреля (5 мая) прибыл в Гамбург генерал Фуше (Foucher) в качестве королевского комиссара для сдачи Беннигсену Гамбурга и Харбурга. Даву, получив повеление передать начальство над войсками дивизионному генералу Жерару (Gérard), отправился во Францию, преследуемый ненавистью своих неприятелей. Но История, более справедливая, нежели суждения современников, скажет, что постоянство, мужество и основательность мер, принятых маршалом для защиты Гамбурга, заслуживают удивления. Он исполнил свой долг, оборонял вверенный ему пост до последней крайности и может быть поставлен в пример каждому коменданту обложенной крепости. Упрекали его в том, что он не предпринял пробиться чрез облагавшие его войска, составленные из разноплеменных ополчений и растянутые на значительном пространстве. Но едва ли удалось бы ему пройти обширную страну, занятую союзными войсками, и достигнуть пределов Франции. Его суровое обхождение с жителями отчасти оправдывается не только обычными приемами французов в завоеванных ими странах, но и самой необходимостью. Из всех наполеоновых маршалов один лишь Даву сохранял в вверенных ему войсках строгую дисциплину и обуздывал по возможности грабительства и насилия своих подчиненных.

С 13 (25) на 18 (30) мая французы в нескольких эшелонах очистили Гамбург. Показания насчет числа выступивших войск весьма различны: по русским источникам, их было около 24 500 человек, а по свидетельству Плото 12 300; в госпиталях осталось 4 800 человек.

19 (31) мая Беннигсен вступил в Гамбург. Войска его оставались по квартирам в Голштинии до глубокой осени40.

Одновременно с покорением Гамбурга совершились в Париже два дела первостепенной важности: заключение мира между Францией и союзными державами и обнародование Уложения (Конституции).

По влиянию Меттерниха, союзники условились между собой сперва постановить условия мира с Францией, а потом уже приступить к определению взаимных отношений между собой. Решено было войти в соглашение с Францией неотлагательно в Париже, а прочие распоряжения предоставить конгрессу, собранному в одной из главных столиц Европы. Из уважения к Австрии, принявшей, несмотря на родственные связи императора Франца с Наполеоном, участие в общем деле, постановили созвать конгресс в Вене.

Такое решение, сообразное с видами союзных держав, не желавших допустить вмешательство Франции в предположенное ими размежевание Европы, оправдалось впоследствии затруднениями, возбужденными французским правительством на Венском конгрессе. Да и сами французы нетерпеливо желали очищения своей страны от чужеземных войск, коих присутствие оскорбляло гордость и дорого стоило «великой нации», а выступлению союзников должно было предшествовать заключение мира.

Договор 18 (30) мая между Францией и союзными державами заключал в себе следующие главные условия.

По вопросу о границах Франция была введена в пределы 1792 года (§ 2), с присоединением небольших частей на севере и сохранением Мюльгаузена, Монбельяра, Авиньона и части Савойи с городом Шамбери, всего же до полутораста квадратных миль (§ 3). Судоходство по Рейну, до