Жизнь и творчество Михаила Булгакова. Полный лексикон - Борис Вадимович Соколов

4 года в Туруханский край. В декабре 1916 г. С. мобилизовали в армию и направили в г. Ачинск, где его застала весть о Февральской революции. В марте 1917 г. С. вернулся в Петроград, где вошел в состав редакции центрального органа большевиков – газеты «Правда». С января 1912 г. он являлся членом ЦК РСДРП(б), а в мае 1917 г. вошел в состав Политбюро. Считался в партии теоретиком национального вопроса. После победы Октябрьской революции С. стал наркомом по делам национальностей и членом ВЦИК, а с марта 1919 г. – наркомом государственного контроля, реорганизованного позднее в наркомат рабоче-крестьянской инспекции. В 1918–1920 гг. был членом Реввоенсовета Республики и реввоенсоветов ряда фронтов. Как член Политбюро и один из руководителей правительства С. был активным проводником политики красного террора, провозглашенной после покушения на В.И. Ленина 30 августа 1918 г. 3 апреля 1921 избран генеральным секретарем ЦК партии. Находился на этом посту до октября 1952 г., а затем в связи с упразднением этой должности остался просто секретарем ЦК. После смерти В.И. Ленина 21 января 1924 г. С. сделался фактически единоличным руководителем партии и государства. 6 мая 1941 г. стал председателем Совнаркома СССР, с июля 1941 г. – наркомом обороны, а с августа того же года – Верховным Главнокомандующим. 27 июня 1945 г. С. было присвоено звание Генералиссимуса Советского Союза. В период своего правления С. неоднократно организовывал кампании массового террора против своих оппонентов в партии и различных социальных и национальных групп населения страны. Скончался 5 марта 1953 г. от последствий инсульта. Похоронен в Москве, первоначально в Мавзолее В.И. Ленина, а после 1961 г. – у Кремлевской стены. Автор книг «Вопросы ленинизма», «О Великой Отечественной войне Советского Союза», «Марксизм и вопросы языкознания» (1950) и др.

Первым браком С. был женат с 1903 г. на Екатерине Семеновне Сванидзе, умершей в 1907 г. От этого брака родился сын Яков (1907–1944). Второй раз С. женился на Надежде Сергеевне Аллилуевой (1901–1932), весной 1918 г., но зарегистрирован их брак был в марте 1919 г. В ноябре 1932 г. Н.С. Аллилуева покончила с собой. От этого брака остались сын Василий (1921–1962) и дочь Светлана (1926–2011).

Знакомство Булгакова со С. состоялось после булгаковского письма от 28 марта 1930 г., адресованного Правительству СССР. Писатель просил, обращаясь «к гуманности советской власти», «великодушно отпустить на свободу», поскольку он «не может быть полезен у себя, в отечестве». Автор письма особо выделил следующее: «Я ПРОШУ ПРАВИТЕЛЬСТВО СССР ПРИКАЗАТЬ МНЕ В СРОЧНОМ ПОРЯДКЕ ПОКИНУТЬ ПРЕДЕЛЫ СССР В СОПРОВОЖДЕНИИ МОЕЙ ЖЕНЫ ЛЮБОВИ ЕВГЕНЬЕВНЫ БУЛГАКОВОЙ». К тому времени все булгаковские пьесы были запрещены, а проза в советских изданиях более не печаталась. Булгаков подчеркивал, что получает – «несмотря на свои великие усилия СТАТЬ БЕССТРАСТНО НАД КРАСНЫМИ И БЕЛЫМИ – аттестат белогвардейца-врага, а, получив его, как всякий понимает, может считать себя конченным человеком в СССР». Писатель предлагал и другой вариант своей судьбы: «Если же и то, что я написал, неубедительно, и меня обрекут на пожизненное молчание в СССР, я прошу Советское Правительство дать мне работу по специальности и командировать меня в театр на работу в качестве штатного режиссера… Я прошу о назначении меня лаборантом-режиссером в 1‐й Художественный Театр – в лучшую школу, возглавляемую мастерами К.С. Станиславским и В.И. Немировичем-Данченко». Об обстоятельствах создания этого письма и его последствиях вспоминала третья жена писателя Е.С. Булгакова. 4 января 1956 г. она сделала в своем дневнике следующую мемуарную запись: «Когда я с ним познакомилась (28 февраля 1929 года) – у них было трудное материальное положение. Не говорю уж об ужасном душевном состоянии М.А. – все было запрещено (то есть «Багровый» и «Зойкина» уже были сняты, а «Турбиных» сняли в мае 1929 г.). Ни одной строчки его не печатали, на работу не брали не только репортером, но даже типографским рабочим. Во МХАТе отказали, когда он об этом поставил вопрос.

Словом, выход один – кончать жизнь. Тогда он написал письмо Правительству. Сколько помню, разносили мы их (и печатала ему эти письма я, несмотря на жестокое противодействие Шиловского) по семи адресам. Кажется, адресатами были:

Сталин, Молотов, Каганович, Калинин, Ягода, Бубнов (нарком тогда просвещения) и Ф. Кон. Письмо в окончательной форме было написано 25 марта, а разносили мы его 31‐го и 1 апреля (1930 года).

3 апреля, когда я как раз была у М.А. на Пироговской, туда пришли Ф, Кнорре и П. Соколов (первый, кажется, зав-лит ТРАМа (Театра Рабочей Молодежи, ныне – московского Театра Ленинского комсомола. – Б. С.), а второй – директор) с уговорами, чтобы М.А. поступил режиссером в ТРАМ (первый очевидный результат письма от 28 марта 1930 г. – Б. С.). Я сидела в спаленке, а М.А. их принимал у себя в кабинете. Но ежеминутно прибегал за советом. В конце концов я вышла, и мы составили договор, который я и записала, о поступ-лении М.А. в ТРАМ («консультантом по драматической части». – Б. С.). И он начал там работать. А 18‐го апреля часов в 6–7 вечера он прибежал, взволнованный, в нашу квартиру (с Шиловским) на Большом Ржевском и рассказал следующее.

Он лег после обеда, как всегда, спать, но тут же раздался телефонный звонок и Люба (вторая жена писателя Л.Е. Белозерская, упомянутая в письме от 28 марта 1930 г. – Б. С.) его подозвала, сказав, что из ЦК спрашивают.

М.А. не поверил, решил, что розыгрыш (тогда это проделывалось) и взъерошенный, раздраженный взялся за трубку и услышал:

– Михаил Афанасьевич Булгаков?

– Да, да.

– Сейчас с Вами товарищ Сталин будет говорить.

– Что? Сталин? Сталин?

И тут же услышал голос с явным грузинским акцентом:

– Да, с вами Сталин говорит. Здравствуйте, товарищ Булгаков (или Михаил Афанасьевич – не помню точно).

– Здравствуйте, Иосиф Виссарионович.

– Мы ваше письмо получили. Читали с товарищами. Вы будете по нему благоприятный ответ иметь… А может быть, правда – вас пустить за границу? Что – мы вам очень надоели?

М.А. сказал, что он настолько не ожидал подобного вопроса (да он и звонка вообще не ожидал) – что растерялся и не сразу ответил:

– Я очень много думал в последнее время – может ли русский писатель жить вне родины. И мне кажется, что не может.

– Вы правы. Я тоже так думаю. Вы где хотите работать? В Художественном театре?

– Да, я хотел бы. Но я говорил об этом, и мне отказали.

– А вы подайте заявление туда. Мне кажется, что они согласятся. Нам бы нужно встретиться, поговорить с вами…

– Да, да! Иосиф Виссарионович, мне очень нужно с вами поговорить.

– Да, нужно найти время и встретиться обязательно. А теперь желаю вам всего хорошего.

Но встречи не