Свой выбор (1-2 части, первый курс) - Рина Зеленая

— Ничего, ребенок, — бодро сказал целитель. — Сейчас еще одно — и все! Будем тебя лечить.

Последнее диагностическое полыхнуло мраком и с шипением окутало ногу девочки голубоватым свечением с вкраплениями рун и цифр. Молодая целительница вздрогнула и побелела, увидев, как свечение начало перетекать в ряды пульсирующих голубых колец, заключивших ногу ребенка от стопы до колена в магический кокон.

— Отличная новость! — улыбаясь девочке, бодро пророкотал Сметвик, хотя даже Северуса немного напугало увиденное. — У нас тут совсем небольшое, пусть и неприятное отравление. Каких, говоришь, змей решил разводить твой старший брат? Я потом спущусь в травму и отвинчу ему то, что успеют привинтить мои коллеги.

Прозвучало беззлобно, и девочка невольно прыснула. Отвлекая ее расспросами, Гиппократ аккуратно уложил малышку на койку и замахал палочкой с удвоенной силой. При этом он делал знаки бровями своей помощнице, но та лишь нервно таращилась на свечение. Не выдержав, Снейп обнаружил себя, скользнув в палату, оттеснил замершую девушку и решительно поднял палочку.

— От! Смотри, какой дяденька к нам пришел, — ни на секунду не прекращая болтать, усмехнулся целитель. — Грозный, да. И страшилище, каких поискать. Но ты не бойся, он добрый, просто не знает об этом.

— Я… не боюсь, — слабо пискнула девочка, хотя выглядела очень даже перепуганной.

— Не бойся, — повторил Сметвик. — Это знаешь, какой специалист? Лишь чуть похуже меня! Целый профессор Хогвартса! Учит деток, как готовить зелья.

Северус поморщился, но промолчал, сосредоточившись на ноге ребенка. По взмахам Гиппократа волшебник мигом сориентировался, что тот кастует сложные обезболивающие чары, и включился в работу, выплетая не менее сложную вариацию обездвиживающего, чтобы зафиксировать ногу и не дать девочке ею дернуть. Общее обездвиживающее для такой тонкой операции не подходило. С детьми до одиннадцати лет вообще приходилось хорошо думать, прежде чем колдовать. Собственное детство неплохо научило, что выбросы юных магов — непредсказуемая область. И радость, и грусть, и обида, и злость могли вызвать у детей-волшебников стихийное колдовство, отменить которое, порой, не под силу даже очень сильным взрослым магам.

— А теперь давай поиграем в игру, — видя, что зельевар понял его задумку, улыбнулся Гиппократ девочке. — Я буду касаться твоей ноги палочкой, а ты, если почувствуешь холод, скажешь мне, где именно и насколько холод сильный. Хорошо?

Девочка покосилась на Снейпа, прежде чем кивнуть.

— А вы точно поможете? — спросила она тихо. — Я слышала… Слышала, что…

— Непременно, — уверенно сказал Сметвик и потрепал девочку по щеке, продолжая колдовать. — Ничего сложного. Брата твоего потом только выпорю! Ну что, готова?

Следующий час Сметвик, успевая травить байки о разных случаях из своей практики, почти плясал вокруг девочки, реагируя на каждое ее утвердительное «Холодно!». Волшебная палочка целителя порхала так быстро, что даже навыки боевого мага не позволяли Северусу видеть каждый взмах. В шепоте связок заклинаний зельевар слышал то латынь, то древнегреческий, то санскрит, то шумерский языки, но чаще не различал слов вообще. Зато девочке определенно становилось легче с каждой минутой, а светящиеся кольца вокруг ее ноги постепенно переставали пульсировать и светлели.

— Ну вот, ребенок, все и закончилось, — отправляя палочку в ножны на бедре и вручную укрывая девочку до самого подбородка одеялом, довольно сообщил целитель. — И ничего страшного, да?

Девочка слабо кивнула. Она выглядела более вымотанной, чем Гиппократ.

— А сейчас мы с дяденькой профессором уйдем, а мисс Пико принесет тебе сладкий чай и пару булочек из буфета. Хочешь?

Девочка закивала, целитель потрепал ее по светлым вихрам и подмигнул. А потом и вовсе рассмеялся, услышав жалобное урчание, приглушенное одеялом.

— Надо тебя срочно спасать, — сказал целитель. — Где это видано! Взрослые мучают ребенка голодом. А ведь уже полдень!

Снейп удивленно вздернул бровь, а потом и вовсе вызвал Темпус, убеждаясь, что время давно перевалило за одиннадцать, а ведь зельевар планировал заглянуть в Мунго от силы на четверть часа. Заметив взгляд Северуса, Гиппократ хмыкнул, поманил его прочь из палаты и уже в коридоре с чувством хлопнул Снейпа по спине.

— Неплохо! Хотя зельевар из тебя лучше.

В устах Сметвика это была неприкрытая лесть, и Северус поморщился. Сам он настолько не привык к добродушному вниманию и похвале, что они вызывали у него ноющую боль в затылке.

— Ну вот, снова рожи корчишь, — усмехнулся целитель и покачал головой, как умудренный опытом папаша строптивого подростка. — Пойдем, тоже чайку выпьем.

— У меня нет на это времени, целитель Сметвик, — сложив руки на груди, сухо сказал зельевар, чувствуя, как борются внутри раздражение и смущение.

— Ну или кофе, — будто и не услышав Снейпа, после паузы решил Гиппократ и опустил свою лапищу на плечо профессора.

Северус мог бы вывернуться и облить целителя презрением, но подчинился. Сметвик был из тех людей, кто вызывал у зельевара то гнев, то негодование, то просто досаду, но, как и коллег, втягивавших его в вечерние посиделки, целителя Снейп не мог не уважать.

— Что вы хотели, целитель Сметвик? — потребовал ответа профессор, как только они вошли в кабинет. — Вы сказали, что я буду жалеть всю жизнь, если не приду.

Не обращая внимания на грозный вид и хмурый взгляд волшебника, Гиппократ вызвал свою помощницу, выдал список указаний и опустился в продавленное кресло. Предложения сесть не последовало, ведь оба знали, что Снейп принципиально останется стоять.

— Есть у меня к тебе предложение, — не выдержав тяжелого взгляда темных глаз, сказал целитель.

— Вы ведь знаете, что я не беру заказы, — напомнил Северус.

Целитель то и дело пытался убедить Снейпа сварить то одно, то другое зелье для нужд Святого Мунго. И ладно бы это было что-то редкое и настолько сложное, что с этой работой не справился бы кто-то другой. Но чаще всего больнице требовались зелья, которые, пусть и чуть хуже, мог приготовить и штатный зельевар. Это всегда успокаивало Северуса Снейпа, когда он повторял свой отказ на очередное письмо Сметвика.

Но не только в загруженности и клятвах было дело. И не в деньгах. Хотя в Мунго не могли себе позволить платить слишком много. Деньги вообще потеряли для Северуса какое-либо значение, когда он еще студентом понял, что у него никогда не появится суммы, необходимой для покупки какого-нибудь поистине ценного фолианта или рукописи. Да и не