Убайдулла-наме - Мир Мухаммед Амин-и Бухари

отношению живущих при мазаре [шейха Я'куби Чархи], то теперь они сами перенесли от племени юз. Во всяком случае, удалившись из Гисара с бесчисленными увертками, [спешно] совершая переход за переходом, бухарцы достигли г. Бухары. Мухаммед Рахим бий, узнавший о таком поступке двуличной судьбы, прокусил зубами палец удивления.

Пишущему эти строки, в соответствии со всем этим, вспоминается такой рассказ. Говорят, что один человек совершал пешком далекий путь. Уставши, он обратился с молитвою по направлению киблы, говоря: “боже, пред чертогом твоего единства моя мольба состоит в том, чтобы ты послал мне четвероногое, дабы я сел на него и проехал эту пустыню, потому что идти у меня нет больше сил”. — Как раз в этот момент показался всадник, ехавший на кобыле, рядом с которой был жеребенок [настолько изнемогший], что не был в состоянии идти. Всадник с большими понуждениями и угрозами заставил пешехода взвалить себе на шею жеребенка и нести его. Пешеход, пройдя несколько шагов, вторично обратился к небу с молитвою полной горести и страдания: “боже — творец! — говорил он, — ты знаешь, что я просил послать мне такого четвероногого, на спину которого я мог бы сесть [и ехать], а ты мне послал нечто такое, которое взвалили мне на шею. Боже, каким образом мне высказать и как я могу представить, что ты ошибочно понял меня. А впрочем, возможно, что я сам ошибся в молитве!”.

Мухаммед Рахим бий, подумав о своем положении, раскаялся в том, что приводил бухарское войско в Гисар. Он не мог [ехать] по /55а/ ровной дороге и потому отправился горными путями на Самарканд. Страх и ужас Мухаммед Рахим бия достигли такой степени, что на некоторых высоких перевалах его завертывали в ковер и поднимали наверх на веревках. [Вообще] этот эмир добрался до Самарканда, натерпевшись большого страха; [в благодарность за свое спасение] он возжег светильники на мазарах святых.

ОБ ОСЛУШАНИИ ШИР АЛИ КУНГРАТА, О ПРИБЫТИИ В ОБЛАСТЬ ТЕРМЕЗА ПРОКЛЯТОГО МАХМУД (БИЯ АТАЛЫКА), О СДАЧЕ ШАДМАНОМ ЯБУ ГЛАВНОЙ ТЕРМЕЗСКОИ КРЕПОСТИ МАХМУДУ С ПОМОЩЬЮ ГОЛУБОГО КУПОЛА НЕБА И О НЕКОТОРЫХ ПРОИСШЕСТВИЯХ, СЛУЧИВШИХСЯ В ТЕХ ПРЕДЕЛАХ

Обмокнутое в мускус перо излагает эти события так. В то время, когда его величество, счастливый государь, соизволил остановиться в раеподобной области Самарканда и закончил наведение порядка и расправы в узбекских племенах и улусах, он услышал о предосудительных суждениях термезского наместника, Шир Али кунграта, и не был спокоен за тот район. Что же касается Шир Али, то демон гордости /55б/ обуял его и он, кичась твердынями крепости “Города мужей”, Термеза, которую в древности называли Барбар и которая весьма сильно укреплена, полагался на помощь с одной стороны ее [широкой] реки [Аму-Дарьи] и на множество родов и людей племени кунграт, проникся духом непокорности и мятежа.

Стихи:

Обманом души и вымыслом страсти

Он по заблуждению дал к себе дорогу гордости.

Кроме того, в окрестностях тех пределов он построил на вершине горы неприступный замок, назвав его Ширабадом, каковая твердыня, считавшаяся им средством его счастья и благополучия, стала причиною его несчастия и заблуждения.

Стихи:

Берегись, о, ты, который безопасность [свою связываешь] с круговращением [судьбы]!

Полагаешься ли ты, умный человек, на крепость?

Словом, покончив с приведением в порядок важнейших дел по Самарканду, государь мира обратил свой благосклонный взор на положение обитателей Термеза. По совету Мухаммед Рахим бия, которого он признавал своим особенно достойным доверия [лицом], он назначил правителем области Термеза Ни'матуллу токсабу, племя которого найман, обитавшее в термезском районе, считало себя большим, чем кунграты. /55б/ Ни'матулла, выехав из Самарканда в Термез, достиг крепости Дерф. Шир Али, еще не успевший довести до конца свое злополучное дело, признавал [все же] очень отдаленно возможность открыть [кому-либо] ворота термезской крепости; [теперь же], узнав о возникновении сего случая, [как приближение Ни'матуллы токсабы], крайне им пораженный, покинул Термезскую крепость и понес свою глупую голову в крепость Ширабад, где и заперся. Племя кунграт после [всеобщего] совещаниях разделилось на две части. Те, что по природе своей были мусульманами, считали необходимым повиноваться государю; они перекочевали в район Термеза и там обосновались, ставши единодушны с Ни'матуллой в расположении к государю. Те же, что дали доступ к себе стремлениям к возмущению и упорству и ставили своею потребностью смуту и анархию, присоединились к Шир Али и ушли к Ширабаду, где и поселились.

/56б/ В эти несколько протекших дней обманчивая судьба произвела то, чего в эту эпоху и не случилось бы. Дело в том, что Ни'матулла токсаба, женившийся на дочери Шадмана ябу, брата Тугма ябу, вызвал к себе своего тестя и по неопытности и по молодости большую термезскую крепость передал Шадману ябу, а сам избрал [своим местопребыванием] крепость Дерф, которая была больше населена и обитаема людьми. Шадман ябу же оттого, что был человеком скверного нрава, не соблюдая интересов государства, проявил свою злобную и животную натуру.

Стихи:

Из кувшина на поверхность [его] выходит та же влага, что и внутри его.

Шадман послал к Махмуд [бию аталыку] двух человек с изложением всех обстоятельств, и огромную крепость Термез, которая была в его обладании, он передал Махмуду, как подарок. Махмуд, получивши такое известие, обрадовался и почел его за великое для себя счастье. С сборищем катаганов, которые были с ним, с дурманами Кобадиана и /57а/ Курган-тюбе, которых он потащил за собою, — [Махмуд бий аталык] в год Курицы, месяце джемадиалаввалле, выступил из Кундуза в поход; переправившись через [Аму-]Дарью на плотах[114] и на надутых воздухом бурдюках[115], он вступил в Термез. Укрепив стены и его башни, [Махмуд бий] потребовал из Балхской области военную помощь. Балхский правитель, Муким Мухаммед султан, находившийся во враждебных отношениях с Бухарою, обрадованный этим обстоятельством, приказал отправить в помощь [Махмуд-бию] балхское войско. Махмуд, гордая голова которого была лишена мозга, приказал сделать набег на окрестности и районы Термеза, [вследствие чего] банды разбойников стали грабить местное население, не переставая его бить, вязать и ранить. Затея жадного Шир Али [кунграта] оказалась выгодной [для других] и базар [его предательства] стал весьма оживленным. Этот мятежник с одной стороны произвел мятеж, а Ни'матулла [токсаба], неопытный в деле, был поражен и /57б/ смущен обманом и игрою коварной судьбы. И сколько он не раскидывал своих мыслей, он понял, что смута зашла слишком