Шоу продолжается - Оксана Кас

По-хорошему, маме вообще стоило бы развестись с отцом после того, как Хару начнет нормально зарабатывать. Но это маловероятно. Неизвестно, что чувствует отец, но мама его точно любит. Это кажется чем-то глупым, нелепым — в ее-то возрасте, быть так по-юношески влюбленной в человека, с которым в браке уже девятнадцать лет, который доставил ей столько проблем… и чья супружеская верность стоит под огромным вопросом — две недели в соседнем городе все же… кто знает, какие гости ходят в маленькую съемную квартирку. Но, в любом случае, Хару все равно не может повлиять на маму и отца, он способен лишь подстелить себе соломки на всякий случай.

— Ты вставать планируешь? — строго спросила бабуля, не открывая дверь. — Я слышу, что ты проснулся. Выходи, именинник.

Хару сначала вздрогнул от голоса бабушки, а потом улыбнулся. В доме у них двоих самый острый слух. Хару, возможно, вскоре лишится этого качества — с таким-то уровнем шума во время выступлений. Но пока…

Поднялся с кровати, оделся. Подарки от фанатов он уложил обратно в коробки, потому что пользоваться ими было… странно. Слишком дорогие. Хару знал, что у дедушки с бабушкой есть брендовая одежда, просто старая. Но там ситуация другая. Раньше не было принято наносить огромный лейбл на грудь, а мода давно изменилась, поэтому у них просто качественные вещи, а где их шили — неспециалист уже и не поймет. Подарки Хару же… Ладно, свитер выглядит просто дорого и непонятно, что это именно какой-то бренд. Но кроссовки и очки… это уже совсем другой разговор.

К огромному удивлению, его ждал торт. Не огромный, из пекарни, а небольшой блинный тортик, украшенный ягодками клубники. Хару установил свечи, сделал фотографию для социальных сетей, задул их перед ликующими родственниками… а потом тортик отставили в сторону и вспомнили о корейских традициях. Любимый Хару суп из водорослей всегда готовят на день рождения. Для праздничного варианта просто увеличивается количество мяса. Хару с удовольствием позавтракал, болтая с близкими, а потом ему неожиданно вручили подарки. Две коробочки, немного косо упакованные в темно-синюю бумагу.

— Это я запаковывал, — улыбнулся Хансу.

Хару благодарно кивнул. Обычно подарки распаковывают не при дарящих. Считается, что в тут важнее общение, не нужно акцентировать внимание не материальном… но для семьи это правило не работает — Хару открыл обе коробки в гостиной.

На восемнадцатилетие всегда стараются подарить что-то заметное, крупное. В большой коробке оказался планшет. Причем явно недешевый, сразу в чехле с приставной клавиатурой.

— Это чтобы ты мог и читать, и пользоваться им как ноутбуком, — пояснила мама.

Хару благодарно ее обнял. И так понятно, кто был инициатором такого подарка.

Вторая коробка была поменьше. Хару снял упаковку — внутри коробочка, как для ювелирки. Но это часы. Дедушкины.

— Ты даришь ему на восемнадцать лет эти часы? — удивился папа.

Только по тону отца Хару понял, что часы только выглядят обычно. Серебристый корпус, кожаный ремень, на циферблате расположены три дисковых указателя и окошки даты и дня недели, так что эти часы — вечный хронограф. Ни Хару, ни Антон прежде не были фанатами часового дела, но, в целом, название фирмы говорило о многом: Patek Philippe. Часы, которые делаются вручную. Скорее всего, серебристый корпус — белое золото или платина.

— А что такого? — удивился дедушка. — Тебе я на совершеннолетие тоже часы дарил, но ты их сдал в ломбард за бесценок. Уверен, что Хару так не поступит.

Хару все еще продолжал рассматривать часы. Вообще-то, эти часы дедуля часто носит. У него есть еще одни, на стальном браслете, Rolex. Он их хорошо помнил, потому что спрашивал — не из золота ли они сделаны, Rolex же. Но нет, это менее дорогая модель из стали. Но в отношении подаренных ему часов Хару вопросов не задавал. Просто не задумывался раньше о том, что обычные на вид часы на кожаном ремешке могут дорого стоить.

Он не стал ждать, сразу надел часы на руку.

— Спасибо, — искренне сказал он.

И встал, чтобы обнять дедулю.

Позднее, уже вечером, он задумался о том, сколько вообще дорогих вещей осталось у бабушки с дедушкой. Понятно, что их очень больно продавать — это важные для них вещи, они наверняка им дороги не столько своей ценой, сколько воспоминаниями.

Часы, которые подарил ему дед — Patek Philippe 3970. Цена начинается от ста тысяч долларов и может достигать миллиона,в зависимости от даты выпуска и материала корпуса. Продать такие — вот тебе и взнос на обучение. Цена Rolex в стальном корпусе начинается от двадцати тысяч долларов. В отличие от женских драгоценностей, часы в цене реально растут, дедуля покупал их точно дешевле. Хотя драгоценностей у бабули почти не осталось. Жемчужные бусы и серьги — их она носит почти постоянно. Обручальные кольца бабушки с дедушкой, плюс обручальное кольцо мамы — отец свое успел проиграть — это просто широкие золотые полоски. Обручальное кольцо с бриллиантом бабули, она его не носит. Все, больше у нее драгоценностей нет. Зато есть посуда. Если сервиз с котиками делали в пятидесятых, да это еще и ручная работа, то он явно стоит прилично. А у бабули три сервиза для чайной церемонии.

И это не считая того, сколько всего они продали десять лет назад. Столовое серебро, несколько тех же сервизов, бабулины драгоценности, да и у дедушки, кажется, и часы были еще. Возникает вопрос — а сколько тогда реально с них стрясли те бандиты? Даже если учесть, что продать дорогостоящую ювелирку и часы не так-то просто, это все равно большие деньги. Становится понятно, почему сейчас в семье существует такой страх тратить деньги. В то время как вся Корея живет в кредитах, в семье их берут только для нужных крупных покупок.

Кстати, если так подумать, то предметы роскоши, которые остались в семье, очень… наследуемые. Те же часы, например. Передать сыну часы по наследству — красивый жест. Или сделать девушке предложение с кольцом, которое отдала бабуля — тоже красиво. Про сервизы и говорить не стоит — это часть традиций, часть бабушкиного приданого. Продать такие вещи — все равно что продать часть семейной истории. При необходимости придется, конечно, но лучше обойтись без этого.