Избушка, кот и другие неприятности Наськи Соловьевой - Юлия Александровна Фадеева

— Да какое тебе сейчас обучение? — взревел Ростик, выпучив глаза-блюдца. Ух, жутко-то как! — Ты себя вообще в зеркало видела? Бок подбит — и вообще, Наська, неизвестно, что у тебя там — либо сильный ушиб, или же вообще перелом! Но если учесть, сколь бойко ты со мной препираешься да идешь, не охая и не ахая на каждом шагу, то могу предположить, что травма оказалась не столь серьезной, какой казалась изначально! Но! — он даже лапу вверх поднял, чтобы придать побольше веса своим словам. — Мы все равно отправимся к русалкам за жемчужиной. С твоей феноменальной «везучестью», — сыронизировал он, — полагаю, она еще не раз нам пригодится! А теперь поднимайся и пошли! До озера совсем чуть-чуть осталось.

Тяжело вздохнула, понимая, насколько прав хранитель. Да, чудовище мне врезало так, что весь дух вышибло, но… если бы оно мне что-то сломало, то, полагаю, я бы сейчас не шла столь резво за котом. Не знаю уж, что там за жемчужина такая, но Ростик прав: она нам нужна — мало ли в какие передряги по своему же собственному незнанию, я снова влезу! А если верить словам кота, то эта самая жемчужина, так там, то бишь, ее, Ахора? Н-н-не помню. Так вот, она сможет меня  в любой момент поставить на ноги. Ну, это если я полезу туда, куда не следует. И всем сердцем чувствую, что еще как полезу, и не раз!

И вот иду я за Великолепным и… только сейчас дошло, что за хвост-то его не держусь! И вижу! Я ВСЕ ВИЖУ!!!

— Ростик!! — от неожиданности рявкнула так, что мой голос эхом пронесся по мрачной местности.

— Ты чего ореш-ш-шь?! — зашипел он на меня, прижимая уши к голове.

— Ростик, а я тебя вижу! — выдала, глупо улыбаясь.

— Поз-з-здравляю! — прорычал он, оборачиваясь в мою сторону и гневно сверля светящимся взглядом. — А теперь замолчи и иди молча!

— Ага, — кивнула, соглашаясь, но… все равно не удержалась: — Пухляшик, а почему я видеть стала, а?

— Р-р-р! — раздалось с его стороны.

— Ты чего рычишь? — удивилась его реакции.

— Ты, — снова злое шипение, — ведеш-ш-шь с-с-себя не как ведьма, а как маленький-й-й, нез-з-зумный ребенок! Я сказал: тихо!

— Ну и пожалуйста, — обиделась, складывая руки на груди и показывая коту язык, но при этом все равно продолжая идти за ним. — Не больно-то и хотелось с тобой разговаривать. Тоже мне, жир всей земли нашелся!

— Как только вернемся с озера, если, конечно, вернемся после такого громкого оповещения о себе, я так твоим вос-с-спитанием займусь, что…

— Что это? — резко прервала я кота, прислушиваясь.

Ростик насторожился, вслушиваясь, в, казалось бы, абсолютно безмолвное пространство вокруг.

Но я-то слышу!

Мелодия… нежная, лиричная и такая манящая, что нет никаких сил удержаться, чтобы не пойти на восхитительный звук неведомого исполнителя.

— Русалки! — расстроено прошептал Ростик, понурив голову. — Беда, к ним теперь незамеченными не подобраться. Они услышали тебя, Настя. Что же делать-то? Нужно подумать…

Но я не слушала его, обходя рассуждающего кота и направляясь прямиком на голос.

— Настя? — позвал хранитель. — Стой. Стой, дурная! Это же песнь русалок! Не слушай!

И он прыгает вокруг, пытается остановить, даже поперек дорожки падает, чтобы я запнулась, но какая-то неведомая сила ведет меня, заставляя с легкостью уворачиваться от козней кота. Он даже хотел меня лапой треснуть, но не получилось — я отпрыгнула, ускорив шаг в направлении мелодии.

— Настя! — уже чуть ли не плача, зовет кот, но я не в силах ответить ему, среагировать, хоть и вижу, как он переживает и носится вокруг. — Настюшенька, остановись! Не иди на голос. Слышишь? Закрой уши руками! — Но я продолжаю идти, точно зачарованная. Умом ведь все-все понимаю: переживает Ростик, остановить пытается, боится за меня, а я иду, словно на незримом поводке, подвластная воле хозяина голоса. — Пропадешь ведь! Сгинешь в водах озерных! Ох, беда бедовая! Стой!

И снова под ноги кидается, но я резво перепрыгиваю, продолжая путь к цели. А она вот уже, совсем-совсем близко! Я чувствую, и потому ускоряю шаг, почти перейдя на бег.

— Настя-а-а-а! — взвыл Великолепный, опрометью бросаясь за мной.

Не слушаю его, почти бегу, не в силах остановиться… и замираю, стоит только выскочить на небольшой берег.

Озеро! Прекрасное Живое озеро! Оно чуть мерцает, завораживая. Темные воды таят в себе тайну, но как притягивают к себе... Хочется войти в них и окунуться с головой, почувствовать всю свежесть и прохладу…

Стою, не в силах отвести взгляд от безукоризненно ровной глади… Голос зовет, манит и тянет к себе…

— Настенька! — слышу позади себя запыхавшийся голос кота. — Стой, неразумное ты дитя! Стой! Всеми богами молю! Всеми стихиями заклинаю, остановись! Не слушай голос! Они тебя…

— Красиво, — выдыхаю, заворожено взирая на то, как луна, вдруг, появившаяся на небосводе, освещает водную гладь.

И то самое небольшое мерцание превращается в гигантское свечение, переливаясь всеми цветами радуги и ее многотысячными оттенками. Вокруг озера начали раскрываться кувшинки, даря миру свою хрупкую красоту, над ними кружат разноцветные стрекозы в причудливом танце, вон там, у самой кромки воды умывается мышка, окуная маленькие лапки в озеро.

Перевела, наполненный неподдельным восторгом, взгляд на середину озера и обомлела! На небольших валунах сидели просто нереальной красоты создания: гибкие, стройные тела с изящным хвостом и причудливыми узорами на них, длинные, волнистые волосы ниже тонкой талии… У одной, словно золото переливаются, у другой — как тьма непроглядная, у третьей — точно огонь, а у четвертой — белее снега белого! И каждая из них настолько прекрасна, что сердце в груди сжимается от восторга и жалости к себе — я никогда не буду столь же красивой, как и они.

— Иди к нам, — позвала одна из прелестниц, ласково улыбаясь и маня к себе тонкой рукой, обернутой перламутровой ниткой из жемчуга, — будь нам сестрой…

— Сестра-сестра-сестра, — вторят ей другие, спрыгивая с валунов в воду, при этом даже не потревожив озерную гладь.

Они плывут ко мне!

— Иди к нам,