Путешествие в пушкинский Петербург - Аркадий Моисеевич Гордин

прежний или противоречившего ему. Один за другим летели из Петербурга эти указы по всей империи – от Польши в Европе до Аляски в Америке. Право царя вмешиваться в деятельность любого учреждения, изменять и отменять любые постановления и приговоры низводило даже высших сановников до роли безгласных исполнителей.

При Александре I Государственный совет делился на четыре департамента – законов, гражданских и духовных дел, военных дел, государственной экономии. При Николае I был образован еще департамент по делам Царства Польского.

В 1810 году председателями департаментов были назначены граф П. В. Завадовский, князь П. В. Лопухин, граф А. А. Аракчеев, граф Н. С. Мордвинов. «Известно, – писал Корф, – что продолжительным прениям о том, как их рассадить, и даже нескольким последовавшим пересадкам мы обязаны остроумною баснею Крылова „Квартет“».

А вы, друзья, как ни садитесь,

Всё в музыканты не годитесь —

таков был взгляд баснописца на пригодность этих лиц к государственной деятельности.

Через двадцать с лишним лет Пушкин столь же нелестно отозвался о князе В. П. Кочубее, бывшем при Николае I председателем Государственного совета. В июне 1834 года поэт записал в своем дневнике: «Тому недели две получено здесь известие о смерти кн. Кочубея. Оно произвело сильное действие; государь был неутешен. Новые министры повесили голову. Казалось, смерть такого ничтожного человека не должна была сделать никакого переворота в течении дел. Но такова бедность России в государственных людях, что и Кочубея некем заменить!.. О Кочубее сказано:

Под камнем сим лежит граф Виктор Кочубей.

Что в жизни доброго он сделал для людей,

Не знаю, черт меня убей.

Согласен; но эпиграмму припишут мне, и правительство опять на меня надуется».

При Государственном совете состояли Комиссия составления законов, Комиссия прошений, подаваемых на высочайшее имя, Государственная канцелярия и Канцелярия Комитета министров. Комитет этот должен был во время отсутствия императора решать все дела, «разрешение коих превышает предел власти, вверенной каждому министру». Комитет министров, как и Государственный совет, заседал в Зимнем дворце.

Высшей судебной инстанцией империи был Правительствующий сенат. Он помещался на Петровской (Сенатской) площади, в бывшем дворце канцлера А. П. Бестужева-Рюмина, а с 1834 года – в новом великолепном здании, возведенном по проекту К. И. Росси.

Сенат делился на восемь департаментов. Пять из них находились в Петербурге, три – в Москве. Сенату подчинялись все присутственные места, он наблюдал за отправлением правосудия, разбирал апелляции и, кроме того, ревизовал губернии.

Тяжбы между жителями – в зависимости от их сословной принадлежности – разбирали уездный, надворный и земский суды в первой инстанции, губернское правление, уголовная и гражданская палаты во второй.

О том, как велось делопроизводство в самом Сенате, рассказывает в своих «Записках современника» С. П. Жихарев: «Отец писал, чтоб я похлопотал по березняговскому делу и попросил кого-нибудь в Межевом департаменте Сената о скорейшем окончании этого несчастного процесса, продолжающегося более 17 лет. Рано утром отправился я в Сенат и провозился там до двух часов, отыскивая секретаря Булкина, к которому прежде для справок и наставлений отец адресоваться мне приказал. Булкин с великим огорчением объявил, что он не заведывает более нашим делом и что оно по приказанию обер-прокурора… передано другому секретарю, Степану Степановичу Ватиевскому. „А где ж Ватиевский?“ – спросил я у Булкина. „А вон сидит там“, – отвечает Булкин. Я обратился к Ватиевскому. Презрительно посмотрев на меня, он спросил довольно грубо: „Что вам угодно?“ Я объяснил, в чем дело. „Сегодня день не присутственный, – сказал он, – извольте прийти в другой раз“». На просьбу Жихарева ответить только, в каком положении дело, секретарь объявил: «Не от нас зависит-с, а от обер-секретаря». Добравшись наконец до обер-секретаря Крейтера, Жихарев узнал, что дело остановилось за неполучением каких-то новых справок. При этом Крейтер ободрил его и посоветовал «сыскать какую-нибудь протекцию». «Я отвечал, – рассказывает Жихарев, – что… знаком с сенатором И. С. Захаровым, у которого буду сегодня на литературном вечере. „Ну, так и слава богу! Чего ж, батюшка, лучше? Христос с вами! Успокойте родителей ваших!“».

Без «протекции» даже очевидное дело могло тянуться годами.

Окончательной инстанцией судебной власти, как и законодательной, был царь.

В ноябре 1833 года Пушкин отметил в дневнике: «Выдача гвардейского офицера фон Бринкена курляндскому дворянству. Бринкен пойман в воровстве; государь не приказал его судить по законам, а отдал на суд курляндскому дворянству. Это зачем?.. Прилично ли государю вмешиваться в обыкновенный ход судопроизводства? Или нет у нас законов на воровство?.. Вот вопросы, которые повторяются везде».

Для Николая I, как и для его старшего брата Александра I, законов не существовало.

Высшими правительственными учреждениями были и министерства. Их учредили в 1802 году вместо старых коллегий. При Александре I существовало семь министерств: военное, морское, иностранных дел, внутренних дел, финансов, юстиции, духовных дел и народного просвещения. При Николае I к ним еще прибавились Министерство императорского двора и Министерство уделов.

Министерство императорского двора состояло в ве́дении императора и не отдавало отчета в действиях своих ни одному «правительственному месту». В него входили Кабинет его императорского величества, заведовавший доходами с многочисленных заводов и фабрик, являющихся личной собственностью царя; Придворная контора, ведавшая всеми расходами на содержание двора; Гофинтендантская контора, имевшая в своем ведении придворные здания и селения; Егермейстерская контора, ведавшая охотой и разными «царскими забавами»; Конюшенная контора, Экипажный комитет и другие. В ве́дении Министерства двора находились также императорские театры, Эрмитаж, Академия художеств, Певческая капелла, Пажеский корпус, Ботанический сад…

Министерство уделов тоже подчинялось лишь императору и управляло доходами и расходами по имениям, «отчисленным в удел лиц высочайшей фамилии».

Каждое министерство подразделялось на департаменты, департаменты в свою очередь – на отделения, отделения – на столы. При каждом министерстве существовал министерский совет, а также канцелярия. Кроме министерств и департаментов, делами государства управляли всевозможные комиссии, комитеты, канцелярии.

Министерства и департаменты заняли едва ли не лучшие здания столицы. В середине 1820-х и в 1830-е годы Министерство уделов размещалось в особняке на Дворцовой набережной, выходившем и на Большую Миллионную улицу; Министерство иностранных дел – в восточном крыле здания Главного штаба на Дворцовой площади (до того резиденцией его был просторный особняк на Английской набережной); Военное министерство – в здании Главного штаба, в бывшем доме князя А. Я. Лобанова-Ростовского на Адмиралтейской площади и еще в нескольких домах – казенных и частных; Морское министерство – в Главном Адмиралтействе и казенном здании на Английской набережной; Министерство внутренних дел – в особняке на набережной Мойки близ Синего моста, а позже – в новом здании у Чернышева моста, построенном Росси; Министерство духовных дел и народного просвещения –