Развод. Любовь вдребезги - Анна Эдельвейс

Воздух между нами сгущался, я начинала трусить, краем глаза поискала Наташку, свою защитницу. Я твёрдо решила, что от Максима надо бежать сверкая пятками. Вчера выгнал за дверь полуголую, сегодня прислал любовницу-овчарку, а завтра посадит меня на цепь?

— Послушай, — Максим подошёл ко мне, взял за плечо, зашипел: — не позорь меня. У меня впереди серьёзная перспектива, разводиться мне никак нельзя. Мы заживём как люди, как все. Я и тебе куплю серьги. Поедем на отдых.

До меня постепенно доходило, что его проповедь это не про прощение. Это про карьеру. И за то, что он суёт свой отросток куда ни попадя, мне ещё серьги купят. Перед глазами всё стало белым, я качнулась.

Наташке надоело быть зрителем, она вышла, приобняла меня:

— Иди, Дашенька, присядь в салон под кондиционер, — она потащила меня в салон, обернулась к Максиму:

— Давай, братанелло, оплати свои поминки, а некролог по тебе, так и быть, я сама закажу. Это в случае, если ко мне пожалуешь. Даша под моей защитой.

— На коленях приползёшь, идиотка, — крикнул мне в спину “любящий муж”.

Я аж пригнулась от его слов, прилетевших булыжником мне в затылок. Казалось, Максим уже показал все свои стороны жесткого характера, оказалось, не все. Теперь из него лезла подлость.

Наташа помогла мне влезть на подножку своего джипа, захлопнула дверь, окликнула Максима:

— Муж года, задержись на минуту, — подошла к нему, что то сказала.

Я сидела рядом со своим мальчуганом. Одной рукой крепко обняла сына, другой гладила живот. Сын смотрел на меня распахнутыми глазёнками, я улыбнулась, чмокнула его в нос:

— Всё у нас будет хорошо, да?

— Да! — мальчик улыбался, вертел в руках мягкую игрушку, (Наташа позаботилась), я снова посмотрела в сторону своего подъезда.

Вдруг наши взгляды с мужем сцепились. Я прям кожей почувствовала, как металл саблями лязгнул в ушах. Какая то жуть на меня напала, лютая тревога. Как бы это сказать. Мне иглой в мозги впилось понимание, что это не конец. Я вдавилась в сидение машины, пытаясь спрятаться. Дрожали пальцы, взмокли ладони, меня знобило. Скорее бы уехать отсюда.

Наташа уже вернулась к машине, открыла заднюю дверь багажника своего танка. Максим шёл к машине, нёс два чёрных мусорных пакета. Оттуда торчали голенища моих сапог, шнурки. С ума сойти, мой муж не поленился вывезти из квартиры мою обувь, чтоб я не сбежала. Да он правда ненормальный!

— Классные пакеты, — Наташа была настроена на философский лад, — У тебя ещё есть такие? Положи несколько штук себе в багажник, Максюша. Тебя в них потом в лесу найдут. В четырёх. Разных.

Наташка села за руль, мы тронулись. Подруга поймала моё лицо в зеркало заднего вида, подмигнула.

— Обувь твою мы у него отжали, вон, в багажнике лежит, теперь всё остальное отожмём.

У меня перехватило дыхание:

— Наташа, я так боюсь, что он начнёт воевать за Матвея, — взъерошила вихрастую голова сына, проговорила: — хорошо ещё, что Матвейка маленький и ему не надо объяснять, что происходит.

Подруга сощурилась в ответ:

— Думаешь, Матвей нужен ему? — Наташа поглядывала на меня в зеркало, осторожно выруливала на поворотах своим кораблём.

Я встретилась с ней глазами, честно сказала:

— Он хорошо к сыну относится, но это не помешало ему малыша довеском назвать.

— Не думай сейчас ни о чём. Давай приедем, чаю выпьем. Брат с юристами на короткой ноге. Пусть умные дядьки покумекают, как лучше сделать.

— Наташ, ты не думай. Я к тебе на день, два. Пока жильё сниму. У меня мамина квартира в Можайске сдаётся. Продам, может на ипотеку хватит. Или туда уеду, люди везде живут. Меня в Москве ничего не держит.

— Даш, успокойся. Какая квартира, кто же тебя отпустит то, а? — подрулила к высотке, повернулась к нам:

— Ну что, семья, приехали?

Глава 14

Илья, 33 года

Роскошный мужчина, его будто бы собирали на фантастическом заводе из деталей античных богов. Атлетически сложенный, с перекатами арбузных мышц, с крепкой шеей, с торсом, подбитым изнутри металлическими пластинами.

Необычайно цепкий взгляд его чуть прищуренных глаз с лучиками светлой кожи там, в глубине не загоревших морщинок не оставлял равнодушной ни одну женщину…

Судьба перелопатила всю Вселенную, чтоб найти для нашей Даши такого.

—

Сегодня Наташка силком вручила мне коляску и выгнала прогуляться, подышать воздухом в ближайшую булочную. Прошло два дня с моего побега, подруга силком возвращала меня к жизни.

Конечно, по улице я бежала как заяц, шарахаясь от каждой машины. Всё боялась, что появится Максим и устроит скандал…

Купила хлеб и обратно с коляской наперевес мчалась ещё быстрее. Животный страх держал пятернёй за сердце, я не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Загнанной рысью влетела в подъезд, уставилась на безмолвную кабину лифта. Он не работал!

Представить себе подъём пешком с коляской, с Матвеем плюс пакет с хлебом на 11 этаж — это трэш! Подхватила коляску, первые два этажа дались на энтузиазме. А вот дальше каждая ступенька была лестницей на Эверест. Взбиралась по ступеням, услышала быстрые шаги сверху, кто-то спускался, я посторонилась, прижав коляску к себе. Надо мной нависла тень, низкий голос пророкотал:

— Девушка, давайте-ка я вам помогу.

Передо мной стоял высокий мужчина. Здоровенный кареглазый шатен. Особо не рассматривала его, опустила глаза, промямлила:

— Спасибо, я сама.

– “Сама” мамочка маленького пацана должна только цветы носить, да, малец?

Незнакомец уже подхватил коляску, быстро поднимался по ступеням, у меня снова завибрировал телефон, голосовое в агрессивных тонах:

— Не беси меня, Даша. Немедленно домой!

Вот с таких приказаний начиналось каждое сообщение мужа в смс-ках, что сыпались на меня градом.

Я сунула телефон в карман, запыхавшись догоняла незнакомца.

— На какой этаж едем, парень?

Мужчинам обращался к моему сынишке, Матвей выглянул из за спинки коляски, поймал меня глазёнками, я ему улыбнулась. Вслух ответила за сына:

— Одиннадцатый.

На нашем этаже мужчина поставил коляску, присел перед Матвеем:

— Тебя как зовут?

— Мафей, — простодушно сообщил мой партизан.

— А я Илья, — мужчина пожал ручонку сыну, сам осматривал колесо коляски:

— Матвей, отцу скажи, правое переднее колесо болтается. Будешь ему помогать чинить?

Матвей во все глаза смотрел на чужого здоровенного дяденьку, улыбался от уха до уха.

Я удивилась, обычно сын с чужими долго общий язык находил, а тут прям друзья закадычные. Не знаю, зачем я влезла, меня за язык никто не тянул:

— Нет у него отца. И колесо не наше. В смысле — вся коляска не наша,