«Москва – Петушки» и другие произведения - Венедикт Васильевич Ерофеев

интересно.

Каждый день подсчитывать оставшиеся зимние дни – и от первого марта ждать сверхъестественного.

Каждый день с восторгом воспринимать потепление атмосферы – и чувствовать ненужность февраля.

По утрам благословлять открывание дверей и стремительность сквозняка.

А ночью падать в сугроб и с удовлетворением констатировать отсутствие в небе северного сияния; а в самом сугробе – мартовский озон…

Я хочу первого марта!

Первого марта…

…я закрою двери и окна, зароюсь в постель, буду вспоминать жажду марта – и мне будут противны и теплота, и влажность!

29 января

Обязательно! Обязательно займусь сравнением.

Но теперь никак невозможно. «Январская» пустота. В голове и во всем.

30 января

Везде – ночь, везде – половое томление, и потому все – музыкально…

Г. Семар

Далекие огни

Темная ночь…

Блещут огни…

Где-то за дальним курганом пылают огни…

В сердце – вопрос…

В мыслях – рассвет…

Снова на крыльях мечты прилетает рассвет.

Темная ночь

Близит ответ,

Темная ночь мне расскажет забытые сны…

Светлые дни

Близкой весны

Пусть убегут за курган, где сверкают огни.

В сердце любви

Не возвратит

Даже за дальним курганом мерцающий свет…

Пусто в груди…

Страшен рассвет…

Страшно мигают во тьме золотые огни…

Н. Тарлашев

Дремота

Тихо…

Все тихо…

Умолкают последние нежные звуки уснувшей природы,

Листья дремлющих ив что-то шепчут друг другу

безмолвно,

И какой-то неведомой грустью подернуты спящие воды…

Спящие…

Воды…

Безмолвно…

М. Петросян

Я устал

Я устал от любовных ропотов,

Я ослеп от ночного бдения,

Мне не нужно греховных шепотов,

Мне противны людские волнения.

Мне противно греховное бдение,

Я устал от любовного шепота,

Я ропщу на свое ослепление,

Я шепчу об усталости ропота.

Я шепчу о любовности бдения,

Но устал от ночной ослепленности,

Мне противны ночные волнения

И не нужно греховной влюбленности.

Я слепой – в ослепленности бдения,

Я устал от усталости ропота,

Я шепчу о греховных волнениях

И взволнован греховностью шепота.

(из цикла «Господа, я встал с постели»)

А. Терентьев

Ни слова

Ни слова прощания, ни слова прощения,

Ни проблеска жалости, ни тени раскаяния, —

Забытыми вязами ночного свидания

Не будет внимаемо соловьиное пение…

Но снова забытое проснется в сознании

И снова рассеется туманность забвения, —

И сердце согреется сознаньем раскаяния,

И счастье сознания искупит прощение…

Л. Самосейко

Бросьте кокетничать!

Ах, погодите, милая!

Вы не сказали главного:

Если вы любите, милая, —

Отчего же боитесь главного?

Ах, перестаньте, крошечка!

Вспомните ваше прошлое!

Вы же признались, крошечка,

Что ваша невинность – прошлое!

Ах, не сердитесь, лапочка!

Ваша упорность тягостна!

Разве ж бывает, лапочка,

Тело любимого – тягостно?

Ах, поспешите, душенька!

Вот и рассвет подымается!

Вместе с рассветом, душенька,

Хер и любовь подымаются!

Сбросьте стыдливость, милая!

Сбросьте бюстгальтер, лапочка!

Сбросить вам веток, душенька?

Сбросить вам счастье, крошечка?

Сбросить?!

Прррекрасно, Шкатова!

Сколько с меня причитается?

В. Савельев

Музыкальная элегия

Ночь встречает меня душным запахом трав,

Томным блеском луна покоряет меня,

В этом блеске волна непонятно грустна

И напрасна тоска в дивном запахе трав.

Я не стану взывать, дорогая моя, —

Ты обманешь меня, не узнаешь меня, —

И ночная земля не устанет рыдать,

И меня навсегда заласкает волна…

Вновь настанет весна, пролетят облака,

И угаснет в веках мой печальный рассказ,

И заплачет луна, и затихнет волна,

И заполнит глаза молодая слеза…

31 января

И обязательно Валерий Савельев…

…иногда – в обличии водочной бутылки, но чаще —

в образе ангела-хранителя…

И в этом случае даже приход его заранее предсказывает видимость…

От земли поднимается традиционный туман… скорее, не туман, а тепловые волны… что-то вроде испарений нагретой земли…

И надоевшие чудеса моментально улетучиваются в atm…

А все воспринимаемое начинает вибрировать… Все предвещает ангельское шествие.

Это – Он.

…Он останавливается, опускает руки и аккуратно пережевывает колосья национального герба… Он уже не вибрирует. Он только любуется тихомировским отражением… И весь его вид выражает полнейшую растерянность перед лицом совершаемых чудес…

И я объясняю ему, хотя понимаю, что недостойно чудесному растолковывать материальность совершаемого…

Я объясняю ему, что только перцовая виновата в тихомировости его отражения…

…а в зеркальной поверхности 220-вольтного утюга его лик предстанет перед ним во всем благородстве Иденской физиономии…

…и что это – чрезвычайно увлекательно – рассматривать свое отражение во всех зеркальных поверхностях – и с удовлетворением сознавать, что в колпачке будильника перед вами вырисовывается Бридкин, а в луже Остаевской мочи – капитан чехословацкой хоккейной команды…

…и тщательно изучив химический состав Остаевской мочи, вы можете с научной точностью определить причины отсутствия в вас спортивных наклонностей…

…а распознав в хоккейном капитане человека нервного, с уверенностию констатировать степень Остаевской невинности…

…я объясняю ему…

…но не в силах исказить усмешкой скорбный ангельский лик…

И я продолжаю убеждать его в том, что ничто так ярко не характеризует духовное богатство человека, как то, что он находит для себя действенным в смысле пробуждения эрекций…

…и обосновываю естественность Матусовского бессмертия…

…и в доказательство привожу цифры роста азиатской преступности…

…вместе с ростом материальной заинтересованности кооперативных работников…

…И ему вдруг становится так тоскливо, что я обрываю себя на полуслове…

И поворачиваюсь на другой бок.

10 ч. утра

1 февраля

Долой трагедии!

И – никаких симпатий!

Лично меня интересуют только панельные узоры!

2 февраля

Любопытно то, что К. отметает семейные обстоятельства и все внимание сосредотачивает на «личных»…

В его голове все предстает вполне разрешимым и безобразно понятным:

Вас ударяют зимние каникулы, потом весна…

Лето толкает в другую сторону – и вы иначе воспринимаете весенний «объект»… Невинность предстает уродством. И только потому, что весенний «объект» кажется даже в смысле внешности – искажением «maman»… А тяготение к Искаженной заставляет стыдиться лета и проникнуться брезгливостью к «maman»…

Декабрь окончательно все мутит. И в голове – полнейший хаос…

Все невообразимое начинается с 10-го:

Двое суток проходят в ожидании…

13-го вы неожиданно поворачиваете к августу – и в ночь на 14-е пытаетесь всхлипывать…

14-го глотаете водку.

А на следующий день, принимая Schwester Ант. Григ., втискиваете мат в выражение крайней раздражительности…

И вместо истерики слышите трогательные успокаивания.

И на целую неделю отбрасываете от себя Schwester…

16-го снова пьете,

17-го неожиданно «реабилитируете» «maman» и пытаетесь благословить изящество колючей проволоки…

В ночь на 18-е серьезно помышляете о самоубийстве.

А днем ударяетесь в меланхолию… и мысленно падаете перед «maman»… И целуете белые икры… И слышите над собой традиционный «maman»-овский афоризм, который заставляет холодеть…

19-го пьете,

20-го проходите мимо Schwester и вдруг повторяете вечное «maman»-овское: «Все