Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера, 1929–1941 - Стивен Коткин

около 135 японских солдат участвовало в ночных учениях в десяти милях к западу от Пекина, на мосту Марко Поло — старинном гранитном сооружении возрастом 800 лет, восстановленном великим цинским императором Канси. Япония уже давно зарилась на этот мост, расположенный поблизости от узкого места на железной дороге, поскольку по нему проходил единственный путь между Пекином и территорией Китая, контролируемой националистами. Эти японские учения были устроены без традиционного заблаговременного уведомления, и около 10.30 вечера китайские войска, возможно, опасаясь того, что японцы всерьез напали на мост, начали стрелять по ним из винтовок. Японцы открыли ответный огонь. После взаимных извинений за перестрелку, принесенных дежурными офицерами связи, а также ряда воинственных заявлений японский бригадный командир отказался отводить войска и отдал приказ об артиллерийской канонаде. В ответ китайцы тоже обстреляли японцев из орудий. Наконец, 9 июля командующие японскими и китайскими войсками в районе моста Марко Поло договорились о прекращении огня и отводе войск.

Чан Кайши в это время находился на военном совещании в Лушане; полученные по радио сообщения не позволяли ему понять, была ли эта перестрелка незапланированной или же она представляла собой японскую провокацию того же порядка, что и Мукденский инцидент, предшествовавший оккупации Маньчжурии. Он счел необходимым развернуть несколько из своих лучших дивизий, ввести военное положение и объявить всеобщую мобилизацию. Японское правительство, во главе которого теперь стоял премьер-министр князь Фумимаро Коноэ, расценил инцидент как китайскую «провокацию» и направил к месту событий три дивизии. 12 июля, когда японские войска прибыли в Тяньцзинь, Чан Кайши отправил своим войскам телеграмму: «Я намерен объявить войну Японии»[2852]. 22 июля японский командующий на мосту Марко Поло установил крайний срок для вывода китайских войск, и тогда Чан Кайши отдал приказ об атаке. Лишь немногие в кабинете Коноэ выступали за полномасштабную войну, но против нее выступали тоже лишь немногие. Токио к удовольствию японского населения объявил, что был «вынужден прибегнуть к решительным действиям»[2853]. С одобрения императора Хирохито японцы подвергли бомбардировке и захватили Пекин (28 июля) и соседний Тяньцзинь (30 июля)[2854].

Сталин был спасен. Его требование о создании «единого фронта» в Китае вместо захвата власти коммунистами сейчас казалось провидческим, однако дальнейшая поддержка антияпонского сопротивления в Китае грозила спровоцировать Японию на объявление войны Советскому Союзу. Советский отдел японской военной разведки справедливо предположил, что Москва не станет вмешиваться в случае японского наступления на Пекин[2855].

Японцы молниеносно оккупировали северный Китай. Но выйдет ли война за пределы северного Китая, оставалось неясным. Однако Чжан Чжичжун, командир шанхайско-нанкинского гарнизона и бывший преподаватель военной академии Вампу, финансировавшейся Советским Союзом, который требовал от Чан Кайши атаковать слабо защищенные японские позиции в Шанхае, устроил собственный инцидент: 9 августа 1937 года китайские солдаты обстреляли и убили японских лейтенанта и солдата рядом с шанхайским аэропортом. С тем чтобы все решили, что первыми открыли огонь японцы, у ворот аэропорта был расстрелян приговоренный к казни китаец, одетый в военную форму. После этого Чжан Чжичжун снова потребовал от Чан Кайши, чтобы тот открыл широкомасштабные действия против Японии, не ограничиваясь обороной на севере, но Чан Кайши отвечал отказом. Тогда Чжан Чжичжун стал устраивать обстрелы японских кораблей, приземляющихся самолетов и войск. В Шанхай начали прибывать японские подкрепления. Чан Кайши предложил Москве заключить договор о взаимной помощи. Сталин, который желал предотвратить завоевание Китая Японией, но не собирался втягиваться в прямую войну с Японией, соглашался только на договор о ненападении, который и был подписан в Нанкине 21 августа[2856]. (В тот же самый день Совнарком и Политбюро приняли совместный указ о депортации всех этнических корейцев с советского Дальнего Востока[2857].) 22 августа японские войска вступили в Шанхай.

Как сообщал в Вашингтон американский посол в Москве, Литвинов заявил Леону Блюму, что «он и Советский Союз совершенно довольны нападением Японии на Китай» и что «Советский Союз надеется, что война между Китаем и Японией продлится как можно дольше»[2858]. Высказывалось мнение о том, что Чжан Чжичжун был советским агентом, спровоцировавшим войну по приказу из Москвы[2859]. (Чан Кайши в сентябре 1937 года заставил Чжан Чжичжуна подать в отставку, но не обвинял его в работе на иностранную державу.) 14 сентября советская сторона и Чан Кайши подписали дополнительное соглашение о поставке в кредит советского оружия на 50 миллионов долларов при условии, что от одной пятой до одной четверти достанется Китайской красной армии[2860].

Чан Кайши, получивший свободу после Сианьского инцидента, признал законность китайских коммунистических сил, но те не должны были подчиняться его приказам. Коммунистическая армия на севере страны, сосредоточенная вокруг Яньаня и насчитывавшая 46 тысяч человек, была переименована в 8-ю армию. 23 сентября Чан Кайши признал публичную декларацию китайских коммунистов, днем ранее опубликованную в гоминьдановской печати, что представляло собой своего рода легализацию. Мао, на словах выступая за единый фронт, замышлял вести на севере партизанскую войну независимо от националистов и тем самым фактически не вовлекать свои силы в основные военные действия.

Сталин тоже воспользовался событиями. Он уже отправил 5 тысяч советских бойцов, одетых в китайскую форму, в Синьцзян, спровоцировав восстание против марионеточной просоветской местной власти, но одновременно укрепив этот советский плацдарм[2861]. Чан Кайши опасался, что СССР и Япония заключат соглашение и поделят Китай — в конце концов, Москва уже отторгла у Китая Внешнюю Монголию, — но сейчас он в большей степени, чем когда-либо прежде, был вынужден смириться с советскими посягательствами[2862]. Дело в том, что Сталин наконец согласился продать ему крайне необходимые боевые самолеты и помочь с подготовкой войск, как в Испании, хотя в случае Китая он делал это в кредит (с целью покрытия издержек предоставив китайскому правительству три отдельных займа на общую сумму 250 миллионов долларов)[2863]. Сталин сворачивал военное присутствие в Испании, где продолжалась гражданская война («Операция X»), зато в Китай еще до конца года прибыло не менее 450 советских летчиков («Операция Z»)[2864]. За последние несколько месяцев 1937 года из СССР на китайские аэродромы перелетело 297 истребителей и бомбардировщиков, в то время как грузовиками и кораблями (через Кантон) было доставлено почти 300 пушек, 82 танка, 400 автомобилей и огромное количество оружия и боеприпасов. Кроме того, Сталин оказывал поддержку китайским партизанам, чтобы еще сильнее связать руки японцам, и снова приказал главе Коминтерна Димитрову подхлестнуть революционный дух Китайской коммунистической партии.

В Ташкенте обучалось 400 уйгуров — будущих советских агентов в китайском Синьцзяне,