Теневой раб. Том 2: Мрачный город - Guiltythree

любит играть с судьбой. Если среди этих сотен людей был кто-то, кому было поручено убить меня, то вероятность того, что я встречусь с ним в Царстве Снов, была бы практически гарантирована. Так всегда поступает Заклинание.

Санни вынужден был согласиться. Заклятие, действительно, любило играть с судьбой.

Вся его чертова жизнь была тому доказательством.

Тем временем Нефис продолжала:

— Конечно, несмотря на мои подозрения, сначала я не была уверена. Но чем больше я наблюдала за Кастером, тем больше убеждалась в своей правоте. Он сделал все возможное, чтобы сблизиться со мной, а затем изо всех сил старался тонко изолировать меня от всех, кому я могла доверять. Он проводил время, изучая каждый мой шаг, и при этом держал свои секреты близко к груди. Это он. Я уже давно в этом уверена.

Санни наклонил голову, пытаясь переварить эту новую информацию. Через некоторое время он спросил:

— Если Кастер хотел убить тебя, почему он до сих пор не сделал шаг, чтобы убить тебя?

Она ненадолго задумалась, затем слегка улыбнулась.

— Потому что среди всех людей на Забытых Берегах он лучше всех знает, на что способны отпрыски клана Бессмертного Пламени. Разве это не ирония? Он слишком уважает мои способности, чтобы быть беспечным… возможно, даже боится их. И он не может позволить себе потерпеть неудачу. Его честь не позволит этого. Итак, Кастер не будет нападать, пока не будет абсолютно уверен, что я не смогу сопротивляться. Он сделает свой ход, когда у меня не останется шансов убежать.

Санни почесал затылок.

— Позволь мне перефразировать это. Если Кастер хочет убить тебя, почему он все еще жив? Почему ты его еще не убила?

Он был уверен, что если бы Нефис захотела, то гордый Наследник уже давно был бы мертв,

Меняющаяся Звезда колебалась, а затем ровным тоном сказала:

— Потому что он нужен мне для того, что должно произойти. Неважно, что он намерен предать меня. Предатель он или нет, он мне пригодится.

Глава 286. Благословение Огня

Спустя некоторое время шестеро покинули уединенные руины и направились в сторону Светлого замка. Мрачный город был тих и мрачен, его улицы были лишены жизни и движения. Даже Кошмарные Существа, казалось, сегодня затаились в своих логовах, словно чувствуя напряжение, повисшее в воздухе, как предвестник катастрофических перемен.

В небе над проклятым городом вот-вот должна была зажечься одинокая звезда.

Нефис первой прошла под мраморной аркой и ступила на дорогу, ведущую во внешнее поселение. Ее лицо было спокойным и неподвижным, любой намек на эмоции скрывался за привычной маской безразличия. Словно она возвращалась домой с триумфом, а не шла на собственную казнь.

В ее глазах был слегка отстраненный взгляд.

Санни покинул свою обычную позицию в задней части группы и теперь шел бок о бок с ней. Может быть, это был просто каприз, но ему не хотелось идти по ее стопам, как он всегда делал раньше, с первого дня их знакомства.

Когда они поднимались на высокий холм, Меняющаяся Звезда вдруг спросила:

— Санни, ты хорошо помнишь свой Первый Кошмар?

Ее голос звучал расслабленно и безучастно.

Он бросил на нее косой взгляд и несколько мгновений колебался. Затем он ответил ровным тоном:

— Как будто это было вчера.

Она слегка улыбнулась.

— Это было трудно?

На его лице медленно появилась ухмылка.

— Трудно? Нет, не трудно. Невозможно. Это было отвратительное, презренное и мучительное испытание. Поистине, кошмары. Назвать это тяжелым было бы несправедливо.

Презрительно пожав плечами, Санни отогнал воспоминания о черной горе и спросил:

— …А как насчет твоего?

Нефис отвела взгляд, вспоминая. Через некоторое время она сказала:

— Вообще-то, мой был не так уж плох.

Он уставился на нее в недоумении.

— Что, тебе пришлось убить всего лишь жалкую тысячу Несвятых Титанов голыми руками, или что-то в этом роде? Зная тебя, «не так уж плохо» означает, что это было не что иное, как настоящее шоу ужасов.

Она медленно покачала головой.

— …Нет. Я серьезно. Мне не пришлось ни с кем сражаться, правда. До самого конца.

Санни моргнул.

— Подожди, серьезно?

На ее губах появилась странная грустная улыбка.

— В моем Первом Кошмаре я была дочерью смотрителя маяка. Моя семья жила в красивой башне на берегу прекрасного моря. Каждое утро из-за горизонта вставало теплое солнце, заливая прекрасным светом бескрайние просторы лазурных волн. Ветер был ласковым, а мир — добрым. В нем жили я, мои родители и младшие братья и сестры. Мы жили вместе в гармонии, смиренно, но ни в чем не нуждаясь.

Он нахмурился.

— И что потом? Морской змей разрушил маяк? Какой-то гнилой ужас поднялся из глубин?

Глаза Меняющейся Звезды стали отрешенными. Прошло несколько мгновений, прежде чем она снова заговорила:

— Нет. Ничего не случилось. В этом и был смысл, я думаю. Мой кошмар… на самом деле это был рай. Это было все, о чем я мечтала, когда была маленьким ребенком. Только намного чудеснее и человечнее, чем я могла себе представить.

Санни смотрел на нее в полном шоке. Пока он наблюдал, намек на печаль исчез с лица Неф, сменившись едва заметным суровым выражением.

— Но именно это и сделало его таким трудным для преодоления. Невозможным, даже. Как ты и сказал. Потому что все, что мне нужно было сделать, чтобы победить Кошмар… все, что мне нужно было сделать, это уйти и оставить все это позади. Зная, что я могу просто остаться там, в этом раю. Навсегда.

Он колебался некоторое время, затем осторожно спросил:

— И что же ты сделала?

Тяжелый вздох вырвался из губ Неф. Ее глаза потемнели.

— …Я долго искала выход из Кошмара. Но как бы я ни старалась, его не было. День за днем, ночь за ночью… со временем мне становилось все труднее и труднее заставлять себя продолжать поиски. Я привыкла к этому блаженству, к этой теплой и прекрасной жизни. И в конце концов настал день, когда я подумала, что, может быть, мне стоит остановиться. Может быть, я могу просто остаться.

Она слегка наклонила голову и сказала, ее манящий голос достиг самых глубоких, самых темных уголков его сердца:

— …Это было в тот день, когда я поднялась на вершину маяка. Понимаешь, Санни. «Ты должна поджечь себя… чтобы сорвать благословение огня». Так говорила моя бабушка. Так что я так и сделала. Я облила себя маслом и подожгла.

Белое пламя внезапно лизнуло ее руки, и она уставилась на них, ее лицо медленно бледнело, а глаза отражали