Древний Египет - Борис Александрович Тураев

круглой скульптуре Фивы и последующих поколений также оставили интересные произведения, поражающие реализмом. Отметим страшные сидящие статуи того же Ментухотепа в позе и в костюме юбилейного торжества, когда царь отождествляется с Осирисом, и как бы умирает... Укажем на колоссы Сенусерта III в Карнаке, на голову Сенусерта IV, на несколько статуй Аменемхата III и т. п., обладающих несомненной портретностью с подчеркнутыми характерными особенностями изображаемого.

Блестящая XII династия пресеклась при неизвестных для нас обстоятельствах. На троне появлялись узурпаторы, странные личные имена которых, хотя и заключенные в царские овалы, иногда указывают на простое происхождение и отсутствие родовых традиций, хотя в «тронных» именах они старались подчеркивать свое почтение великим Аменемхатам и Сенусертам и указывать на связь с ними. Под их властью, по-видимому, оставалась одна Фиваида, да и то не всегда бесспорно. Но Фивы снова неуклонно стремятся к возвращению Египту силы и единства. Они выдвигают новую фамилию, может быть, родственную Иниотефам, во всяком случае хранившую эти имена и связанные с ними традиции. Хотя ее царям и приходилось довольствоваться одним южным царским титулом, но среди них были энергичные личности, вроде Нубхешерра-Иниотефа, от которого до нас дошел важный декрет, низлагающий непокорного номарха соседнего к северу Коптоса. Этот же царь владел Абидосом и соорудил там изящный храмик. Гробницы этих царей находятся в Дра-абуль-Негге; они чисто фиванского типа, очень скромны и напоминают то, что оставили первые цари XI династии — неглубокие, плохо замаскированные склепы; над ними из сырого кирпича пирамидка на кубическом цоколе. Традиции этой группы царей унаследовали и следующие, вероятно, родственные им: Себекемсафы и Себекхотепы, после которых власть переходит к новой фамилии, опять вспомнившей о XII династии. Первый из них Хасехемра Неферхотеп успел сделать кое-что для расширения авторитета Фив, а его брат Ханоферра Себекхотеп короткое время даже был признаваем во всем Египте, его имя встречается и в Среднем Египте, и в Тунисе. Но это не препятствовало существованию во всей стране по-прежнему множества независимых и полунезависимых князьков и не прекратило смут и катастрофы извне, известной под именем нашествия гиксосов.

Вообще, время после XII династии было одним из самых бедственных в Египте. Современные ему памятники говорят о распадении государства и войнах всех против всех, о падении культуры, законности, безопасности. Политические писания ближайшей эпохи вспоминают о нем, как о времени необычайного социального переворота, великих потрясений и безысходной гражданской скорби о гибели родины. «Правда выброшена, беззаконие в зале совета. Попраны предначертания богов, в небрежении все божественное, земля бедствует, повсюду плачь, области и города в скорби... О, если бы у меня было сердце, способное терпеть... Приди, приди, мое сердце... объясни мне происходящее на земле... Встаешь рано каждый день, а сердца не облегчаются от тяжести, ибо вчера тоже, что и сегодня... Широка и тяжела моя скорбь», — восклицал гелиопольский патриот, старец Анху. А мудрец Ипувер рисует нам картины, которые легко можно принять за выхваченные из нашей современности: «Земля перевернута, как на гончарном кругу; злобные обладают богатствами... Почтенные — в горе, ничтожные в радости... Умалились люди, повсюду предатели. Но мы опустошены, враги извне идут на египтян. Людей нет. Золото, ляпис-лазурь, малахит — на шеях рабынь, а знатные женщины говорят: «О, если бы нам поесть». Они печальны, ибо ходят в лохмотьях... Ни Элефантина, ни Тин, ни Юг не платят повинности — для чего же существует казначейство? Сын знатной особы не различается от человека простого происхождения... Все рабыни не стесняются в речах, а когда их госпожи говорят, это им не нравится. Князья голодают и страдают, а слуги имеют слуг. Зерно погибло повсюду. Люди лишены одежды, колосьев, масла. Нет ничего... Судебные законы попраны, по ним ходят, их нарушают на улицах нищие; нищие дошли до положения богов. Раскрыто делопроизводство совета тридцати. В великой зале суда толпа, чернь ходит взад и вперед по великим палатам, а дети князей выброшены на улицу... Лишена земля царства ничтожными, беззаконными людьми... Тайны безграничной земли обнажены, дворец разрушен во мгновение. Обнаружены тайны царей... Синклит прогнан, выгнан из дома царей... Имевшие платье — в лохмотьях, не ткавший для себя — обладатель висеона. Не строивший для себя лодок — обладатель кораблей, а тот, кто владел ими, смотрит на них, но они уже не его...» Другой памятник — один из папирусов Эрмитажа — переносит нас ко двору древнего царя Снофру и заставляет его выслушать пророчество об этом времени, как, по берлинскому папирусу, Хеопс выслушал предсказание о замене своей династии пятой, происшедшей из Гелиополя непосредственно от бога Ра. Царь вернул ушедших после обычного доклада сановников и просил их привести ко двору мудреца, чтобы он мог его послушать. Те указали на Нофрреху, незнатного, небогатого человека, жреца богини Баст. Явившись перед царем, «он тревожился тем, что произойдет в этой земле, вспоминая о Востоке, что придут в мощи своей азиаты, разъярятся на собирающих жатву, отнимут скот у пашущих и сказал: «Мужайся, сердце мое, плачь об этой земле... Молчать теперь преступление... Князья управляют, а дела творятся, как не должно. День начинается с неправды. Гибнет страна, и никто о ней не заботится... Солнце заволоклось и не сияет... жить нельзя... Я буду говорить о том, что предо мною и не возвещу того, что не наступит. Река станет сушью... южный ветер будет бороться с северным... страшная птица родится в болотах... Погибнет все хорошее... Враги на востоке, азиаты спустились в Египет. Я представляю тебе землю вверх дном — небывалое будет... Будут смеяться смехом страдания и уже не будут плакать из-за смерти... Сын будет врагом, брат — ненавистником, человек будет готов убить отца своего. Гибель. Будут установлены законы, чтобы умалилось сделанное и был недостаток. Будет отниматься имущество и отдаваться чужому. Господин станет простолюдином... Земля мала, а правителей много, у вельмож не будет слуг, зерна будет мало, а мера — велика. Ра удалится от людей и будет светить только час, не узнают, когда полдень, не распознают тени... Гелиополь уже не будет местом рождения богов. Царь явится с юга — Амени праведный имя его. Он — сын женщины Передней земли, порождение Нехена... Возрадуются люди в его время, сын особы составит ему имя во веки веков. Склонные ко злу, замыкающие бунт опустят уста из страха перед ним, азиаты падут от меча его, ливийцы будут повергнуты его пламенем, бунтовщики — его гневом, трусы — его ужасом... Правда водворится, ложь будет извержена вон. Возрадуется тот, кто увидит это, находясь на царской службе, а премудрый совершит мне