Развод. Я его так любила - Анна Грин

— И мне показалось правильным подарить тебе авто.

— Подари его своей любовнице, — тихо произнесла я и сглотнула. — Мне достаточно того букета, который ты мне принёс на члене от неё.

Виктор резко ударил по тормозам и посмотрел на меня с смешанной злостью и раздражением.

— О чем ты сейчас вообще говоришь?

— Я говорю о том, что я все-таки заглянула к своему гинекологу и сдала анализы на инфекции. Посмотрим через пару дней, насколько у тебя чистоплотная женщина.

Глава 15

Мне хотелось его обидеть, мне безумно хотелось его задеть, так сильно, чтобы до трясучки, так сильно, чтобы он хоть на мгновение понял, каково мне.

— Не мели чепухи,— произнёс Виктор, перестраиваясь в соседний ряд, но только его это заботило, потому что у него на шее проступили вены, а губы сложились в узкую полоску, и ему невозмутимости хватало ровно на мою половину лица.

— Я не говорю глупости, это реальность. Мужчина, который нечистоплотен в своих отношениях сексуальных, очень часто притаскивает домой всякое. Поэтому ты уж прости, но я тебе ни в каком из вариантов не верю.

— Мне не пятнадцать лет, чтобы я занимался таким дерьмом. Надеюсь, ты прекрасно понимаешь, что я человек ответственный и взрослый, и я могу позаботиться о защите, — сквозь зубы выговорил муж.

— Меня это не касается, заботился ты о защите или нет, — тихо произнесла я, в душе, гася свою обиду, а хотелось, чтобы прям до самых печёнок достало.

Хотелось бы, чтобы он понял, что вся эта ситуация с его любовницей, она выглядит настолько абсурдно, что никакой другой реакции от меня ожидать бессмысленно.

— А она прям тебя любит, — сказала я как-то между делом. Виктор молчал, он чувствовал, я его провоцировала, но он сам решил, что мы едем домой вместе, так пусть теперь терпит. — Или она любит твой кошелёк? Или как это у вас происходит? Ты её содержишь, оплачиваешь все её счета или просто после секса оставляешь деньги.

— Замолчи,— выдохнул Виктор, резко повернувшись ко мне, и положил ладонь мне на колено, больно сжал, словно прощупывая все косточки, я дёрнулась в сторону. Смахнула ладонью его руку и зашипела:

— Лапы не распускай.

— Ты моя жена, что хочу, то и делаю!

— Ты мой предатель-муж, и ты потерял любые права на меня, — произнесла я, дрожа от ненависти, как так в один момент человек, которым дышишь, становится самым злейшим врагом, хотя в голове всплывают осколки воспоминаний, как на конной прогулке меня понесла лошадь, а Виктор догнал и перехватил поводья. Или как в отпуске на пляже я, чуть зайдя в море, разодрала ногу об коралл, а Виктор, меня вскинув на руки, нёс до травмпункта и сам потом обрабатывал мне стопу, перевязывал и по лестницам не давал ходить, поднимал на руки. А ещё были воспоминания того, как провожаю его в командировку, я раскладывала по рабочей сумке записки.

« Я тебя люблю, очень буду скучать, не задерживайся. Привези мне что-нибудь. Себя привези».

Была у меня такая сентиментальная манера выражать свою любовь, были у меня те самые чувства на которые у меня хватало сил и эмоций, и мне их так не жаль было, а сейчас в свободном доступе только обида и отчаяние.

— Зоя, вот давай как два взрослых человека, обсудим эту ситуацию.

— Виктор, ты не взрослый и неразумный человек. Ты пустил под откос двадцать пять лет жизни. Ты, можно сказать, растоптал все, что нам было дорого. Так взрослые люди не поступают, потому что там, где разумность, там всегда идёт ответственность. Ты считаешь себя безумно властным мужчиной в нашей семье. Но вторая сторона у власти это ответственность. Ты поступил безответственно, ты власти лишился. Если ты убедился во всем, то можешь больше не подкупать нашу консьержку на тему того, когда и кто выходит из дома. Это глупо и недостойно.

— Зоя, ты нагнетаешь.

Виктор почему-то сбавил скорость и начал перестраиваться в боковой ряд.

Я повела плечами, выравнивая спину, и поняла, что муж парковался на проспекте в одном из карманов, напротив нескольких ресторанов.

— Мы с тобой взрослые люди, давай сядем за стол переговоров.

— О чем мне с тобой говорить? О том, что ты хочешь легализовать своё право на измену. О чем? О том, что даже когда все скрылось, ты ни капельки не сожалеешь о содеянном. Или, может быть, о том, что ты мало того, что не сожалеешь, так ты ещё и продавливаешь меня на то, чтобы я закрыла на все глаза?

— На что закрыла глаза, на что я тебя продавливаю? Я пытаюсь с тобой договориться. Я пытаюсь сохранить наш брак, в отличие от тебя!

— Что сохранять? Ты даже не раскаиваешься, ты не посыпаешь голову себе пеплом, ты не бьёшься в агонии, тебе плевать, ты изменил мне, потому что тебе все наскучило! Тебе я наскучила, тебе жизнь наша наскучила, и любовница тебе твоя тоже походу наскучила, потому что откуда у тебя столько времени, чтобы с ней возиться, если ты даже сейчас, приехав ко мне по определённому вопросу, который тебя беспокоит, то и дело посматриваешь на часы или на свидание опаздываешь?

— Зоя, я просто хочу договориться!

— Не о чем, — хрипло выдохнула я, дёрнула ручку двери. Машина пиликнула, показывая, что все двери заблокированы. Я со всей дури ударила по панели, снимая блокировку, и выскочила на улицу, прижала сумку к животу.

Наверное, сделала это непроизвольно.

Почему-то именно в этот момент ощутила насколько хрупка и слаба человеческая жизнь. Ведь мне стоит всего лишь навернуться где-нибудь на льду, удариться копчиком, либо просто упасть на живот. Вот он, здравствуйте, выкидыш, вот он, решение проблемы.

Ведь как бы это цинично и взросло не звучало, что в этой ситуации ребёнок не нужен никому.

Никому, твою мать, кроме меня, которая до боли закусывала губы, выла и стонала в простыни. Так стискивала ткань, что на пальцах оставались кровавые заломы, никому этот ребёнок не нужен, отец его предал ещё до рождения, бросил, променял на девку. Ни ребёнок не нужен, ни я не нужна, ни жизнь наша не нужна.

Так чего я теряюсь?

Один удар и все.

Я же по факту не