Женские судьбы Гражданской войны - Михаил Михайлович Сухоруков

по отношению к пленным красноармейцам. Эту особенность характера и склонность не считаться с ценностью чужих жизней подмечали многие очевидцы её расправ и сослуживцы баронессы. Она охотно принимала участие в расстрелах осуждённых или просто оказавшихся в плену мобилизованных красноармейцев. В своих воспоминаниях «Свет во тьме» думский депутат и первопоходник Н. Н. Львов подчёркивал, что хорошо помнит эту красивую девушку в мундире прапорщика. В книге он приводит рассказ одного из офицеров, сообщившего о том, что баронесса де Боде принимала участие в расстреле осуждённых в садах кубанских станиц. Известный политик и депутат Думы от Саратовской губернии Н. Н. Львов на страницах своих мемуаров передаёт удивление офицера-рассказчика: «И представьте себе, кто принимал участие в расстреле», сказал он, «баронесса Боде».

На эту черту ожесточённости молодой аристократки обратил внимание писатель, издатель и публицист Б. А. Суворин. Он прибыл на Дон по приглашению генерала М. В. Алексеева. Участвовал в 1-м Кубанском (Ледяном) походе. В 1922 году в Париже он выпустил книгу «За Родиной: героическая эпоха Добровольческой армии 1917–1918 гг.: впечатления журналиста». Нашлось в ней место и для короткого рассказа о прапорщике де Боде. «Кроме смелости, – писал он в своей книге, – она отличалась и жестокой решимостью, свойственной женщинам. Как дико было слушать в рассказах этой молоденькой девушки (ей было лет 20) слово „убить“. Она и не только говорила».

«Де Боде хладнокровно и беспощадно расправлялась с пленными, – отмечал известный публицист и сотрудник отдела пропаганды Добровольческой армии В. А. Амфитеатров-Кадашев, – правда, никогда не подвергая их лишним мучениям. Но очевидцы говорили мне, что нестерпимо жутко было видеть, как к толпе испуганных пленников подскакивала молодая девушка и, не слезая с коня, прицеливалась и на выбор убивала одного за другим. И самое страшное в эти минуты было ее лицо: совершенно каменное, спокойное, с холодными, грозными глазами». При этом современнику не удалось избежать неточностей в изложении событий прошлого. Он почему-то назвал баронессу де Боде Ольгой и указал, что солдатом она стала из чувства мести, пересказав армейские слухи о том, что на её глазах в 1917 году мужики убили всю её семью. А её якобы спасла старая нянька. Это было расхожим объяснением её жестокости по отношению к взятым в плен красноармейцам.

Разные версии похожей истории излагали в своих воспоминаниях и другие сослуживцы прапорщика Софии де Боде. Так, участник боёв вместе с баронессой в отряде полковника Кутепова у Матвеева кургана есаул В. С. Мыльников в своих воспоминаниях «Из прошлого» приводит иную версию этой трагедии, якобы имевшей место в жизни нашей героини. Из его рассказа события развивались следующим образом. На родовое имение барона Боде напала банда. Отца с матерью убили, обеих дочерей изнасиловали. Одну добили, а Софию посчитали мертвой. После ухода погромщиков израненную баронессу отвезла к себе и выходила горничная. Поправившись, баронесса в крестьянском платье отправилась на Дон. Здесь она явилась в штаб формируемой Добровольческой армии, где рассказала о произошедшем и заявила: «Жить я больше не могу – нечем. Покончить с собой мне не позволяет моя вера, а хочу, чтобы меня убили. Прошу зачислить меня в ряды, но не сестрой милосердия, так как вот этого милосердия у меня совершенно нет, а рядовым бойцом».

Эта история, изустно передававшаяся среди добровольцев, как бы объясняла излишнюю жестокость баронессы в офицерском мундире. Однако в этих рассказах есть что-то недосказанное. Например, не указаны даже примерно дата и место этого трагического происшествия, хотя по тексту получается, что речь идёт о событиях осени 1917 года. София к тому времени уже несколько месяцев состояла на службе в Московском женском батальоне смерти, а в октябре была произведена в прапорщики. Вместе с отцом-генералом они могли оказать вполне достойное вооруженное сопротивление погромщикам, если бы они одновременно оказались дома или в усадьбе. К тому же её отец не погиб в 1917 году от рук бандитов. Он умер в 1924 году в Югославии, будучи в эмиграции. Сама же София после октябрьских боёв в Москве убыла на Дон. Так что ни отец, ни дочь не могли стать жертвами взбунтовавшихся крестьян.

Однако подобные слухи обычно из ничего не рождаются. Можно лишь предположить (с последующей проверкой на достоверность) версию, что речь могла идти о ком-то из родных братьев её отца: Владимире Андреевиче, Валериане Андреевиче или Андрее Андреевиче. Возможно, что столь печальная судьба постигла кого-то ещё из других их родственников из рода баронов Боде. В любом случае целесообразно, на наш взгляд, более подробно рассмотреть вероятность таких происшествий в роду баронов Боде. Как-то не верится, что офицеры, рассказывавшие о том, что заставило баронессу Софию де Боде взять в руки оружие и отправиться на войну, пользовались лишь слухами или информацией из источников, не внушавших доверия.

С жестоким сердцем на войне

Известно, что в семье Софии де Боде вместе с ней было семеро детей. Её родной брат штабс-ротмистр барон де Боде в 1917 году состоял на военной службе в одной из столичных воинских частей. Где были в это время родители Софии и остальные её братья и сёстры, неизвестно. Хотя вскользь упоминалось, что семья генерала в то время, возможно, проживала в Москве. Так ли это было на самом деле, неизвестно.

По воспоминаниям М. А. Рычковой, София явилась к ней на квартиру в начале ноября 1917 года. Уличные бои в Москве к тому времени уже прекратились. Сдавшие оружие офицеры и юнкера были отпущены по домам. Однако уже на другой день начались аресты и репрессии в отношении противников новой власти. Большинство участников октябрьских боёв вынуждены были скрываться. Судя по тому, что баронессе на квартире Рычковой делали перевязку раны на ноге, прошло менее двух недель с момента ранения. Если бы в их имении в её присутствии случилась описанная выше трагедия, она не могла бы не поделиться своим горем со своими соратницами. Но в воспоминаниях Марии Александровны об этом нет ни слова.

Сама баронесса, как известно, с ноября 1917 года служила офицером в формируемой на Дону Добровольческой армии, а в обеих версиях драматичного пересказа она фигурирует рядовой доброволицей. Получается так, что военная биография прапорщика де Боде уже при её жизни обрела форму некой легенды, временами очень далёкой от её реальной армейской судьбы.

Миф о мести за арест брата

Существовала и ещё одна, менее распространённая версия причины мести баронессы большевикам. И она могла быть более реальной, чем те, о которых речь шла выше. В начале ноября 1917 года в Петрограде за принадлежность к монархической