Право и литература. Как Пушкин, Достоевский и Толстой придумали Конституцию и другие законы - Алим Хусейнович Ульбашев

он себе. — Тем, что он — злодеяние? Что значит слово “злодеяние”? Совесть моя спокойна. Конечно, сделано уголовное преступление; конечно, нарушена буква закона и пролита кровь, ну и возьмите за букву закона мою голову… и довольно! Конечно, в таком случае даже многие благодетели человечества, не наследовавшие власти, а сами ее захватившие, должны бы были быть казнены при самых первых своих шагах. Но те люди вынесли свои шаги, и потому они правы, а я не вынес и, стало быть, я не имел права разрешить себе этот шаг»[101].

Прозрение Раскольникова и подлинное воскрешение его умершей души становятся возможными благодаря любви, которой убийцу одаряет Сонечка Мармеладова. Таким образом, Родион Романович приходит к Богу при помощи своей возлюбленной, а не при содействии суда и полиции. «Под подушкой его лежало Евангелие. Он взял его машинально. Эта книга принадлежала ей, была та самая, из которой она читала ему о воскресении Лазаря. <…> До сих пор он ее и не раскрывал. Он не раскрыл ее и теперь, но одна мысль промелькнула в нем: “Разве могут ее убеждения не быть теперь и моими убеждениями? Ее чувства, ее стремления, по крайней мере… ”»[102]

Это преступление как будто было необходимо, чтобы Раскольников преобразился, стал лучше и добрее. Герой жил во тьме, вел неправильную жизнь и наконец, сотворив самое страшное зло, приходит к свету. Таким образом, история Раскольникова перекликается с библейским преданием о блудном сыне, покаяние которого вызывает особую радость, ведь он «был мертв, и ожил, пропадал, и нашелся» (Лк. 15:32).

По этому поводу Владимир Набоков язвительно писал: «Мне претит, как герои [Достоевского] “через грех приходят ко Христу”, или, по выражению Бунина, “эта манера Достоевского совать Христа где надо и не надо”. Точно так же, как меня оставляет равнодушным музыка, к моему сожалению, я равнодушен к Достоевскому-пророку»[103]. Но очевидно, что без греха не может быть и раскаяния. Если бы и Раскольников, и Мармеладова были с первых же страниц романа безгрешными праведниками, то не могло бы быть и всего романа.

Тем не менее литературная схема, построенная на кардинальном изменении характера и преображении главного героя благодаря бескорыстной, подлинно христианской любви, используется в русской литературе не только в религиозном контексте. Схожий перелом произошел в жизни Пелагеи Ниловны, сумевшей из любви к сыну принять его революционные взгляды (роман «Мать» Максима Горького).

Сюжетные линии упомянутых здесь произведений — «Леди Макбет Мценского уезда» Николая Лескова, «Преступление и наказание» Федора Достоевского и «Мать» Максима Горького — включают эпизоды, в которых действующие лица идут на нарушение закона и оказываются за решеткой. Ими движут разные чувства — любовь к делу или любовь к близкому человеку. В одних случаях суд принимает неправильное решение, а в других — вполне обоснованное, воздавая преступникам по заслугам.

Но во всех трех произведениях авторы не ищут справедливости в законе, они как будто безразличны к тому, что скажет суд. Если юридический нигилизм или, по крайней мере, скептицизм Горького вызван его социалистическими, антиправительственными взглядами, то Лесков и Достоевский, оставаясь убежденными консерваторами и вполне лояльными короне, считают, что правда возможна лишь на небесах. Катерина Львовна, кончив жизнь самоубийством, наказала себя строже, чем любой земной суд. Раскольников по-настоящему осознал свой грех не в зале суда, а благодаря любви Мармеладовой и евангельскому откровению.

В статье «Правосудие и наказание», посвященной «Братьям Карамазовым» Достоевского, британский славист Ричард Пис приходит к следующему выводу: «Правосудие, как его понимает Государство… есть чисто механический процесс — отсечение зараженного члена. С другой стороны, правосудие Церкви — полная этому противоположность; оно не физическое, но духовное»[104]. Подобный взгляд на правосудие близок не только Достоевскому, но и многим другим классикам в отечественной литературе.

Николай Гоголь и Федор Достоевский, Лев Толстой и Антон Чехов почти не верят в земное возмездие за грехи — убийства, предательства и воровство. В русской литературе судьи, чиновники и вельможи нередко изображаются как носители самых низменных человеческих качеств: они глуповаты, трусливы, вечно пытаются угодить начальству, и им совершенно безразличен «маленький человек», будь то преступник или его жертва. Поэтому так часто мы видим на скамье подсудимых невинных людей, которым сопереживаем куда больше, чем судьям или полицейским. А ведь осуждение невиновного — двойное поругание закона: во-первых, свободы или даже жизни лишают непричастного к преступлению, что само по себе противоречит смыслу уголовного закона, а во-вторых, остаются неотмщенными страдания потерпевшего, поскольку подлинному преступнику удалось уйти от наказания.

Однако такое представление о судебной системе несколько однобокое. Ведь говорить, что любой осужденный — это агнец божий, было бы неправильно.

В подтверждение этих слов мы рассмотрим образы настоящих преступников в русской литературе. Помня о том, как часто наши писатели обращались к религиозным мотивам, в качестве иллюстраций мы разберем преступления, известные человечеству с библейских времен.

«НЕ УБИЙ»

Рассказ Ивана Бунина «Петлистые уши» — не только одна из вершин в творчестве самого писателя, но и прекрасный материал для специалистов в области уголовного права и криминологии.

Итак, перед нами история о том, как нарушена одна из самых главных библейских заповедей «не убий» (Исх. 20:13).

О главном герое Адаме Соколовиче известно мало. С одной стороны, Бунин подробно описывает внешний вид Соколовича («необыкновенно высокий человек», его «драповое пальто, забрызганное сзади грязью, и кожаный английский картуз»[105]). С другой стороны, подобными деталями Бунин будто намеренно отвлекает нас от личности персонажа. Так, вначале обмолвившись, что Соколович «называл себя бывшим моряком»[106] (курсив наш. — Прим. авт.), писатель передает читателю некоторые сомнения в достоверности этих слов («называть себя» — не значит «быть»).

Соколович физически силен, груб в общении с окружающими, а вечера проводит в дешевых кабаках с бывшими матросами, что будто бы подтверждает версию о матросском прошлом героя. Однако стоит Соколовичу заговорить, как выясняется, что у него необычайно богатый словарный запас, он умеет строить сложные предложения, недоступные его малообразованным собутыльникам. Только вот бредовые мысли, рождающиеся в его голове, странны и, кажется, вызваны душевной болезнью.

Себя Соколович считает выродком[107], но это слово для него не звучит как оскорбление. Выродков он ставит в один ряд с гениями, бродягами и убийцами. Между всеми этими категориями для Соколовича нет никакой разницы, потому что их всех объединяет то, что у них петлистые уши, похожие на петли[108].

Из разговора с пьянчугами мы видим, что Соколович много рефлексирует на тему убийств и даже создал свою собственную теорию. Убийство ему не кажется злом, ведь даже высокоцивилизованным государствам дозволено казнить