История войны 1814 года во Франции - Модест Иванович Богданович

28 Письмо Коленкура к Наполеону от 10 февраля н. ст. Fain. 267-268.

29 Архив Министерства иностранных дел. Campagne de 1814. № 406.

30 Собственноручные замечания императора Александра на вопросы, предложенные Венским двором. Campagne de 1814. № 407.

«№ 1-о. On déclinera la proposition de l’armistice, ce qui fera tomber les autres propositions d’elles mêmes, puisqu’elles ne devaient être qu’une consequence de la première.

№ 2-o. On continuera à suivre la marche qu’on a adoptée. En consequence les Puissances ne se prononceront point en faveur de Louis XVIII, mais laisseront aux Français l’initiative sur cette question.

№ 3-o. Les dispositions de la Capitale guideront à cet égard les démarches des Puissances. L’opinion de S. M. L’Empereur serait qu’Elles convoqueront les membres de differens corps constitués, en у réunissant les personnes les plus marquantes par leur mérite et le rang qu’elles occupent, et que cette assemblée fut invitée à émettre librement et spontanément ses vœux et son opinion sur l’individu qu’elle croie le plus propre pour être à la tête du Gouvernement.

№ 4-o. L’arrivée a Paris.

№ 5-o. Cette question ne peut être résolue que lorsque l’on sera à même de juger des moyens que fournira Paris pour soutenir le parti qu’il aura pris, et de l’effet que ce parti pourra produire sur l’armée qui restera à Napoléon. Si Paris ne se prononce pas contre lui, le meilleur parti à prendre pour les Puissances serait de faire la paix avec lui.

№ 6-o. Elles continueront à observer à l’égard de Louis XVIII et des Bourbons le même principe qui les a guidés jusqu’à présent et qui est si conforme à la manière de voir du Gouv. Britannique. En conséquence Elles conserveront un rôle passif, Elles n’empêcheront point les Bourbons d’agir hors de la ligne des pays occupés par leurs troupes, mais Elles ne les encourageront point et éviteront jusqu’aux apparences d’avoir pris la moindre part à leurs démarches.

№ 7-o. On cherchera à conserver à Paris, autant que possible, les autorités locales et municipales. On nommera un Gouverneur pour avoir sur elles une surveillance générale. Sa M. L’Empereur désire que ce soit un Gouverneur Russe. La Russie étant la Puissance qui a le plus longtemps combattu l’ennemi commun, S. M. Impériale croit avoir tous les titres possibles pour réclamer cette déférence.

On adoptera pour principe invariable de ne point mettre de soldats chez les habitants. Mais on utilisera pour loger les troupes les casernes et autres bâtiments militaires qui pourraient se trouver à Paris ».

31 Протокол, составленный на совещании союзных министров в Труа 1 (13) февраля, и записка, поданная императору Александру. Архив Министерства иностранных дел. Campagne de 1814. № 406.

32 Мнение императора Александра о необходимости продолжать войну. Архив Министерства иностранных дел. Campagne de 1814. № 407 (Opinion de la Cour de Russie sur les reponses de lord Castlereagh et du baron de Hardenberg aux questions proposées par le Cabinet de Vienne).

«E. В. российский император внимательно рассматривал ответы министров австрийского, английского и прусского на вопросы, предложенные Венским кабинетом. Первый вопрос имеет предметом определить цель настоящей войны, и потому Е. В. считает нужным войти в исторические и откровенные объяснения дела.

Союзным державам известны обстоятельства, когда Е. В. обратился к оружию, воспротивясь вторжению в его государство, и каким образом неприятель, претерпев несметные потери, был из него изгнан. События 1812 года непосредственно обеспечили Россию, но Е. В., не ограничиваясь достижением спокойствия, могущего последовать от временного примирения с Францией, решился предпринять освобождение Европы. Ни опасности, сопряженные с дальней войной, ни препятствия, не позволившие другим державам соединиться с Россией, ни себялюбивые и робкие советы – ничто не могло остановить его.

Преступление Пруссии к союзу с Россией начало оправдывать его надежды. Как только сия держава соединила войска свои с русскими, непосредственная цель войны должна была исключительно соразмеряться с их успехами и средствами, и потому в таком только смысле надлежало составить союзный договор. Преступление Австрии долженствовало довершить союз, необходимый для благоденствия Европы. Причины, побуждавшие Венский двор медлить с заключением союза, дали неприятелю время прибыть с большими силами в средоточие Германии, находившейся под его игом. Надобно было выбрать одно из двух: сразиться или отступить, отдав без боя во власть неприятеля по крайней мере Саксонию и Силезию, и, таким образом, не сделав никакого усилия, обмануть надежды Германии. Е. В. и его августейший союзник решились последовать гласу чести. Счастье не совсем благоприятствовало им, но непоколебимая твердость, оказанная ими в неудачах, повела к новым соображениям, позволившим Австрии принять меры для соединения с Россией и Пруссией.

Первым шагом к сему союзу было предложение мира французскому правительству. Союзникам известно мнение Е. Величества, полагавшего, что такой мир не доведет их до цели, достойной сделанных пожертвований и соответственной выгодам нашего положения. Ему возражали, что случайности войны могли неблагоприятствовать нашим требованиям, коих нельзя было достичь иначе, как силой оружия. Государь настоятельно предпочел опасности борьбы, представлявшей вероятности успеха миру, оставлявшему Европу в оковах. Следствием того был счастливый союз, даровавший нам, по благости Провидения, все одержанные доселе успехи. Тем не менее тогда, когда Австрия решилась соединиться с Пруссией, победа была еще сомнительна, и потому цель войны долженствовала ограничиться тем положением, в каком находились тогда дела: на сем основании были составлены взаимные обязательства.

Приведенные победой во Франкфурт, союзники предложили Франции мирные условия, почитаемые ими тогда сообразными с приобретенными успехами: в то время можно было назвать эти условия целью войны. Его Величеству приятно вспомнить, сколь много он противился поспешному ходу переговоров. Неоднократно отвергал он такие предложения не потому, чтобы не желал мира, но по расчету, что время представит нам благоприятнейшие случаи, и, так сказать, раскроет перед нашими глазами превосходство наше над неприятелем. Союзники имели право быть тем довольны: только сему обстоятельству мы обязаны всеми неисчислимыми выгодами, происходящими от различия условий, предложенных во Франкфурте и Шатильоне, то есть возвращением от Франции тех владений, без которых Голландия, Германия и Италия были бы потеряны при первом наступательном движении неприятеля. Изложение сих происшествий ясно доказывает, что цель войны никогда не была определяема точно, но изменялась сообразно обстоятельствам.

Обращаясь к нашему настоящему положению, Е. В. убежден, что состояние воюющих армий не