Люди на карте. Россия: от края до крайности - Владимир Дмитриевич Севриновский

– Тувинское поверье

За окном темно, с улицы доносятся вопли и свист. Тыва – прекрасное место для поклонников «Истории доктора Джекила и мистера Хайда». С наступлением темноты многие жители Кызыла, приняв изрядную порцию чудесного эликсира, превращаются в опасных монстров. Простым людям, не подверженным волшебству, остается только сидеть по домам и уповать на крепость засовов.

Столица республики знаменита печальными рекордами.

Этот маленький городок – один из опаснейших в стране, если судить по убийствам, изнасилованиям и умышленному причинению тяжкого вреда здоровью на душу населения. Мало мест в России выглядят настолько по-советски, но русским языком пристойно владеют далеко не все. Плакат в музее гордо гласит: «Медведь – предок человека». Водители не стесняются ездить на красный, в городе почти нет ресторанов, и даже в пельменных случаются перебои с пельменями. Спасает только вездесущий хаан чай – местная версия соленого тибетского чая.

В центре «Дунгур», что означает «Бубен», страждущих принимают шаманы. Среди многочисленных посетителей не было ни одного мужчины, если не считать мальчика лет десяти, который подглядывал за ритуалом сквозь занавеску. Впрочем, по словам ведунов, иногда сюда приходят целые спортивные команды перед всероссийскими соревнованиями – вероятно, проводить ритуалы от дурного глаза арбитра, некстати замечающего нарушения правил. Но самостоятельно мужчины и женщины обращаются к шаманам по-разному. Если тувинка бежит к ним по любым пустякам, то мужчина – «только когда совсем припрет».

Сейчас в «Дунгуре» – несколько шаманок среднего возраста и один молодой шаман. Старых шаманов в Кызыле почти не осталось, разъехались по деревням.

В шаманском доме четыре комнаты – прихожая, примыкающие к ней две приемные шаманок и место для ритуалов очищения, куда прямого входа нет. Шаманка первым делом вручила мне горстку камушков, велев прошептать над ней имя, фамилию, отчество, год рождения и прочая, и прочая, и прочая. Заполнив таким образом анкету для духов, я отдал камни, и она принялась раскладывать их на столе, то выдавая разнообразные факты о моем прошлом, то обещая светлое будущее. Сведения о минувшем были довольно общими («за последние четыре года у тебя умер родственник или близкий человек») и не всегда оказывались верны.

Дважды нас прерывал телефонный звонок – мобильник в сумочке шаманки ворочался, как крохотный мерцающий идол, и бормотал новомодную песню на английском языке. На оплате услуг она не настаивала, но я оставил небольшое пожертвование.

Когда сеанс заканчивался, в дальней комнате зазвучал бубен – гулкий, отрывистый, в такт ударам сердца.

– Ритуал очищения начался, – пояснила шаманка. – Посиди снаружи, послушай.

Я вышел и сел среди девушек.

– Ты зачем тут бубен слушаешь? – сердито цыкнули на меня.

– Ступай отсюда, а то вред тебе большой может быть!

Вечерело. Мы сидели с шаманкой на скамейке у погасшего ритуального костра. Голубь, курлыкая, вприпрыжку носился за голубкой, клевавшей остатки пожертвований. Вышел шаман – в накидке из ленточек, шапке из перьев и в китайских джинсах, – побрызгал молоком на четыре стороны света.

– Это – молоко матери-земли, – сказала шаманка, затягиваясь сигаретой. – Люди сейчас кому только ни поклоняются. Деньгам поклоняются, богу поклоняются, монахам поклоняются, шаманам поклоняются. Медведев Путину поклоняется, самому Медведеву – чиновники, этим чиновникам – чиновники помельче. А кому сам Путин поклоняется, кто знает? Все чему-то поклоняются. Только о земле никто не помнит. А ведь когда-то даже вы, русские, говорили: мать сыра земля. Вот кому нужно поклоняться, кого любить.

– Даже шаманам поклоняться не нужно? – переспросил я.

– И шаманам не нужно, – улыбнулась она. – Только земле, матери природе. Посмотри – она здесь такая красивая…

2

Однажды известный на всю Тоджу шаман-фокусник Арыкай встретил местного начальника и сказал ему:

– Если ты действительно великий человек, покажи мне медведя.

Когда начальник развел руками, Арыкай рассмеялся:

– Ты – всего лишь болтливый начальник, а я – настоящий шаман!

Сказав это, он хлопнул в ладоши, и тут же перед ним встали в ряд семь волков и семь медведей. Бедный начальник от страха бухнулся в обморок, а шаман, довольный демонстрацией своего могущества, удалился.

Очнувшись, начальник не стал хлопать в ладоши, дабы явить свою власть. Вместо этого он отправил небольшую бумажку куда следует, и шамана Арыкая посадили ровно на семь лет.

– История из собрания М. Б. Кенин-Лопсана

– Повтори, как тебя зовут. Со мной нежнее говорить надо. Монгуш Борахович Кенин-Лопсан, доктор исторических наук и Верховный шаман Республики Тыва, сидит в маленьком деревянном доме в самом центре Кызыла. Здесь он работает больше полувека, и попасть к нему, при некотором везении, может любой желающий – дверь открыта, в прямом и переносном смысле. Домик принадлежит республиканскому музею, и сам обладатель звания «Живое сокровище шаманизма», присвоенного Американским фондом шаманских исследований, действительно выглядит как живой экспонат, олицетворяя собой десятки поколений сибирских шаманов, умевших выживать и сохранять свое ремесло в самых невероятных условиях.

– Слышу я плохо. А вот зрение до сих пор острое. Глаза шамана и вправду глядят с нестарческой ясностью. Ему за девяносто, он сед как лунь но до сих пор каждое утро ходит на работу. Разумеется, в те дни, когда не читает лекции где-нибудь в Австрии или США. Шаманы живут долго – в собранной Кении-Лопсаном книге мифов некоторым рассказчикам под сотню лет.

– Когда я впервые приехал в Америку, мне предложили остаться. Сан-Франциско, кажется. Знаешь такой город? Там многие интересуются шаманизмом. Конгресс был, одних китайцев человек пятьсот приехало. Обещали дать американское гражданство. Я все думал, как это. Но мне один друг объяснил, что тогда все мои знания и культура будут принадлежать США. И я вежливо так, спокойно отказался.

Он дает мне горсть камушков – крупных, светлых, почти одинаковых. Совсем не похожих на те, что вчера были у шаманки.

– Отдай судьбу!

Я послушно пересыпаю камни в его ладони. Шаман раскладывает их на столе, попутно сверяясь с листочком, на котором записаны мое имя, адрес и дата рождения.

– Ты ведь кролик по гороскопу? Кроликов лекарства не берут. Лес, природа – твое лекарство. Как заболеешь – уезжай из города, и все само пройдет. О Тыве ты напишешь три статьи. Здесь твоя душа раскроется. Говори с кем хочешь, никого не бойся. Все будет хорошо. А в Монголии душа останется закрытой. На коне там будешь скакать…

Когда я предложил переслать материалы в музей по электронной почте, Кенин-Лопсан покачал головой:

– Я