Русь и норманны - Генрик Ловмянский

Послевоенное творчество X. Ловмяньского развивалось в нескольких направлениях.

Прежде всего он обратился к трудам советских ученых. Достаточно ознакомиться с многочисленными рецензиями и критическими статьями X. Ловмяньского об исследованиях советских ученых (Б. Д. Грекова, Б. А. Рыбакова, Д. С. Лихачева, К. В. Базилевича, В. В. Мавродина, Л. В. Даниловой, Е. Ч. Скржинской, П. Н. Третьякова, В. Т. Пашуто, Е. А. Мельниковой, И. П. Шаскольского и ДР·), о советских изданиях источников, обобщающих трудах и дискуссиях, чтобы убедиться в том, с каким искренним удовлетворением знакомит он с ними научную общественность Польской Народной Республики.

X. Ловмяньский нашел путь к правде истории, путь, которого не мог найти в буржуазной науке панской Польши, чье правительство «санитарным кордоном» изолировало от советской науки польских ученых, зачастую подпадавших под влияние немецкой националистической историографии. X. Ловмяньский подошел к советской науке как исследователь, творчески воспринимающий ее достижения, как искренний и преданный друг Советского Союза. Тому свидетельство — серии его статей об истоках и влиянии Октябрьской революции на развитие науки, о Ленине как ученом, теоретике и практике, о значении его трудов для исследования проблемы генезиса феодализма, о польской историографии Октябрьской революции, об истории польско-советских научных связей.

В трудах X. Ловмяньского появились новые темы — прежде всего изучение метода познания той науки, которой он посвятил свою жизнь. Выступая на первой методологической конференции польских историков (1953 г.), он с оптимизмом говорил о возможностях познания истории с помощью марксистско-ленинской теории: «Перед историком стоят две исследовательские задачи: 1) установление закономерности исторического процесса и 2) определение специфики данного явления в его историческом развитии, познание конкретной сущности». X. Ловмяньский отмечал, что учение о социально-экономических формациях открывает неисчерпаемые возможности применения сравнительно-исторического метода исследования: «Метод этот позволяет не только раскрывать повторяющиеся явления, но также и определять их истинную последовательность. Благодаря огромной, неограниченной индуктивной основе этот метод открывает перед историком также беспредельные исследовательские возможности».

Позже, в рецензии на труд А. Шаффа[3], X. Ловмяньский отметил большое значение самой исторической науки для развития исторического материализма. Нам представляется, что это очень важная проблема, в разработке которой должны смыкаться усилия историков и философов. Ведь изучение конкретных особенностей, исходя из общих закономерностей (например, определение путей генезиса феодализма у народов, миновавших рабовладельческую формацию: германцев, славян, литовцев, народов Прибалтики и др.), имеет значение не только для истории, но и для исторического материализма.

В указанной работе X. Ловмяньский изложил свое понимание приемов марксистского сравнительно-исторического исследования. В этой связи можно отметить, что опыт работы советских ученых (например, Б. Д. Грекова, А. И. Неусыхина, Л. В. Черепнина и др.) показывает плодотворность применения марксистского сравнительно-исторического метода.

Теоретические изыскания X. Ловмяньский все более активно сочетает с историографическими исследованиями (о И. Лелевеле, К. Тыменецком и др.), с пропагандой достижений польской науки по ранней истории Восточной Европы (рецензии на работы В. Хензеля, Г. Лабуды, Я. Вашкевича, А. Каминьского, С. Кучиньского, И. Костшевского, Е. Повиерского, Ю. Бардаха, А. Поппэ, Μ. Маловиста и др.) и с критикой буржуазных исследований, научную слабость и политическую тенденциозность которых автор вскрывает с присущей ему эрудицией (рецензии на книги X. Пашкевича, Г. Роде, Г. Людата и др.).

С целью критического пересмотра немецких националистических концепций по истории Литвы и прусских земель Поморья X. Ловмяньский опубликовал содержательный обзор историографии пруссов и ряд произведений по истории польско-прусских, немецко-прусских, немецко-литовских и литовско-русских отношений.

Центральной в творчестве X. Ловмяньского оставалась труднейшая проблема образования раннесредневековых государств, но теперь ее решение было поставлено автором в неразрывную связь с генезисом нового способа производства. Работа в этой области велась им в нескольких аспектах.

Прежде всего это источниковедческие исследования, посвященные памятникам древней истории славянских стран. Стремясь расширить круг источников по этой проблеме, исследователь обратился к таким много лет изучавшимся, но все еще недостаточно понятным памятникам, как «Dagome iudex», «De administrando imperio», «Баварский географ», к трудам Тацита, Иордана, Кадлубка и др.

Высказанное им предположение о двух редакциях «Баварского географа», конкретно-исторический анализ обеих с точки зрения изучения восточной политики франкского государства, сопоставление этнонимов лендзанины Константина и лендизи «Баварского географа», возведение их к ледзянам и, через русскую огласовку, к ляхам Сандомирщины и тому подобные построения весьма интересны и хорошо аргументированы. Пусть не все эти гипотезы выдержат испытание временем, но, по верному и образному выражению самого X. Ловмяньского, гипотеза, даже опровергнутая, как солдат, павший в битве за правое дело, «гибнет не напрасно, служа выяснению научной истины».

Внимательно следя за развитием славянской археологии и языкознания, опираясь на товарищескую помощь коллег, X. Ловмяньский работал над своими фундаментальными трудами, из которых один — «Экономические основы формирования славянских государств»[4] — вышел в свет в 1953 г., а другой — «О роли норманнов в образовании славянских государств» — в 1957 г.[5] Эти два труда взаимно дополняют друг друга. На их основе ученый создал третий, в котором внутренние предпосылки и внешнеполитические условия образования Древнепольского государства показаны на широком восточноевропейском фоне и в котором тема истории Древней Руси нашла дальнейшую углубленную разработку, — это пятитомное «Начало Польши»[6]. X. Ловмяньский приступил к нему, работая одновременно в качестве ответственного редактора и соавтора общего курса истории Польши и труда, посвященного тысячелетию Польского государства[7]. Еще на первом конгрессе польской науки в 1951 г. X. Ловмяньский изложил план научного исследования истории Польского государства. В 1953–1957 гг. он совместно с другими видными специалистами по истории государства и права участвовал в создании первого курса истории Польши (до 1466 г.), в котором им был написан раздел о раннефеодальном периоде.

В течение 1963–1973 гг. выходили один за другим тома «Начал Польши» — труда, ставшего поистине научным подвигом жизни X. Ловмяньского. Подзаголовок книги «Из истории славян в I тысячелетии н. э.» выражает его определяющую черту — широкое применение сравнительно-исторического метода с самостоятельной разработкой огромного массива источников, относящихся в первую очередь к истории Польши, Руси, Чехии. Показательна строгая последовательность в исследовании социально-экономической, общественной и государственно-политической истории славянства, отразившаяся в десятках сопутствующих статей, опубликованных в «Словаре славянских древностей»[8], в польских и советских сборниках и журналах, в книге «Религия славян и ее упадок»[9].

Как историк-марксист, автор считает образование славянских государств закономерным следствием развития феодального способа производства. Первый том «Начал Польши» — это еще не история образования славянских государств, а «только подготовка материала для дальнейших исследований и выводов, определение исходного пункта того процесса, который закончился возникновением ряда устойчивых государственных центров». Главной темой книги является выяснение вопроса о том, «с какими переменами в производительных силах следует связывать (разумеется, через перемены в базисе) возникновение нового государственного строя». В основу исследования положен польский и русский материал, и широко использованы сравнительно-исторические данные, относящиеся к славянству в целом.

В книге последовательно освещается соотношение отдельных отраслей сельского хозяйства (и их региональное значение) у древних славян (и других народов Европы