Дресс-коды. 700 лет модной истории в деталях - Ричард Томпсон Форд

журнала Marie Claire, «девушку в стиле панк-рок», как она себя называла, она указала на то, что даже оппозиционные субкультуры, гордящиеся тем, что нарушают все правила, тем не менее «придерживаются кода… Заплатки на джинсовой куртке, английские булавки, футболка с изображением вашей любимой музыкальной группы – всё это элементы, которые несут в себе определенный код, интуитивно понятный окружающим. [Они говорят] Я часть этого племени… [они] следуют коду нарушителей правил»[9].

Иными словами, нарушители правил просто заменяют старые правила новыми, зачастую такими же бескомпромиссными, как и те, от которых они только что отказались.

В этой связи не могу не вспомнить стейк-хаус Pinnacle Peak в Южной Калифорнии, славящийся своими большими порциями и простотой нравов, где персонал ножницами обрезает галстуки ничего не подозревающим бизнесменам: правило, предписывающее носить галстуки во время рабочего дня, заменило правило, запрещающее их носить после работы.

Точно так же вольнодумные студенты колледжей, бледнеющие при мысли о дресс-коде, навязанном администрацией учебного заведения, с радостью подчиняются собственным неписаным правилам, касающимся одежды. Социальные группы в кампусе легко идентифицировать по общему для их членов стилю одежды, и мода давностью всего лишь в несколько лет отсутствует, как будто ее запретили законом.

Преподаватели, в свою очередь, демонстрируют свое презрение к внешнему виду, не проявляя интереса к одежде, и это стало своего рода академическим удостоверением личности. Наивной ассистентке профессора, пришедшей на заседание кафедры в платье от Dolce & Gabbana, могут потребоваться годы, чтобы вернуть себе авторитет в глазах коллег. Даже стиль непринужденной одежды в Силиконовой долине стал своего рода дресс-кодом: если свитшот и шлепанцы демонстрируют сосредоточенность на инновациях, то костюм и галстук выдают вышедшую из моды озабоченность внешностью и статусом. Один из инвесторов из Северной Калифорнии советовал «никогда не вкладываться в технического исполнительного директора, который носит костюм…»[10].

Эти неписаные дресс-коды могут быть такими же могущественными, как и правила, прописанные в законе и поддерживаемые полицией. Отличный от других дресс-код придает нашей одежде социальное значение. Чтобы произвести первое впечатление, достаточно трех секунд. Одежда – это один из самых важных элементов вашего имиджа. Она может подчеркнуть и приукрасить естественные различия и сделать более конкретными абстрактные статусы социальной иерархии.

Европейского аристократа и преппи с голубой кровью из Новой Англии легко определить по деталям одежды, а не только по богатству и родословной. Гендерные различия выражаются в одежде, прическе и косметике. Расовые и этнические группы поддерживают братские связи и солидарность с помощью внешних деталей и одежды.

Даже религиозные верования, будучи сугубо личным делом, приобретают общественное значение, когда что-то разрешают, а что-то запрещают в одежде и внешности. Мы не одеваемся только чтобы произвести впечатление на других: наш гардероб отражает наши убеждения, стремления и самоощущение. Люди часто называют любимый предмет одежды «фирменным». То, что мы носим, может быть таким же личным, как и наше имя. Но мы зачастую принимаем самые очевидные элементы социального и личного различия как нечто само собой разумеющееся.

Почему одежда настолько определяется правилами? Почему и когда одежда становится настолько важной, чтобы являться предметом договоров, правил и регламентов, законодательных актов и решений суда? Что происходит и что может произойти, когда эти правила вступают в конфликт с меняющимися социальными нормами, касающимися равенства и личной свободы?

Когда дресс-коды полезны, а когда они излишне строги и несправедливы? Что значит одеваться для успеха или нарушать правила во имя самовыражения? Наш выбор одежды действительно самостоятелен или мы всегда одеваемся, чтобы произвести впечатление на других людей или провоцировать их? Стали ли правила, касающиеся одежды, менее значимыми в эпоху телекоммуникаций и онлайн-свиданий или все реже происходящее общение лицом к лицу наполнило одежду более весомым смыслом? Книга «Дресс-коды» ответит на эти и многие другие вопросы. Мы рассмотрим законы моды в истории, чтобы понять субъективное, социальное и политическое значение одежды, нашего самого личного и самого публичного средства самовыражения.

Расшифровка одежды: общение и следование моде

Как и многие мужчины, я унаследовал чувство стиля, каким бы оно ни было, от отца. Он, как профессиональный портной, ученый, активист и посвященный в сан священник, был приверженцем строгости и утонченности в одежде.

Годами отец в немом отчаянии терпел мои эксперименты с внешностью и одеждой – асимметричные стрижки в стиле «новой волны», штаны из парашютного нейлона, образ в стиле панк из рваной одежды, державшейся на английских булавках или на скотче. Говорят, что «мальчик – это отец мужчины», но, по крайней мере в нашем случае, отцом оказался отец, и я все-таки последовал его примеру. Я научился ценить преимущества хорошо скроенной элегантной одежды, начищенной обуви, белоснежных сорочек и даже – временами – галстука, хотя в Северной Калифорнии начала XXI века в нем редко возникает необходимость.

Я научился завязывать галстук простым узлом, классическим виндзорским узлом и узлом полувиндзор и умею завязывать галстук-бабочку. Последний навык приходит на помощь только перед редкими мероприятиями black-tie, но отец настаивал, что его стоит освоить, так, «когда придет время, тебе не придется надевать смехотворную бабочку с готовым узлом». Я научился видеть разницу между правильно сконструированным пиджаком со свободной подкладкой и подкладкой пристроченной («приклеенной», как ее называл отец).

И самое главное, я понял, что одежда может быть и формой самовыражения, и средством коммуникации, может демонстрировать уважение или презрение, цель или бесцельность, серьезность или легкомыслие. Это сочетание индивидуального и социального значений объясняет, почему власти, бизнес и институты гражданского общества регламентируют форму одежды и почему люди часто считают такое регулирование давящим и унизительным.

Отец умер за двенадцать лет до того, как в 2009 году я решил принять участие в конкурсе журнала Esquire «Лучше всех одетый мужчина». Мои обстоятельства в то время хорошо знакомы любому новоиспеченному родителю: нашему второму ребенку было десять месяцев, мы с женой Марлен многие месяцы не выбирались в кино или в ресторан. Наше стремление к гламурному городскому существованию стало туманным воспоминанием, модную или по крайней мере нарядную одежду потеснили многочисленные ползунки и яркие пластмассовые игрушки.

Робкие попытки повеселиться «по-взрослому» свелись к наспех смешанным коктейлям на кухне между кормлением из бутылочки и сменой подгузников. Как-то раз после работы я решил, что для разнообразия неплохо будет поучаствовать в конкурсе Esquire и попросил друзей поддержать мою донкихотскую кампанию: измученный 43-летний отец против стаи амбициозных актеров с квадратными челюстями, мускулистых манекенщиков и атлетически сложенных студентов. Давид против Адониса.

Последний срок подачи фотографий был на следующий день. Марлен взяла фотоаппарат и сделала несколько снимков. Мой пятилетний сын Коул разбирался со стопкой моих старых модных журналов, а десятимесячная Элла делала все, чтобы привлечь внимание родителей. Через несколько минут, когда Элла уже требовала бутылочку или смену подгузника, мы решили, что все готово. Я загрузил фото, заполнил короткую анкету и нажал на «отправить».

Затем я начал следить за голосованием. Другие конкурсанты представили профессиональные снимки с изысканным освещением, сделанные в экзотических местах. Некоторые набрали уже десятки тысяч голосов. Я надеялся попасть в число тех, кто наберет хотя бы несколько сотен голосов. Несколько недель спустя сайт разместил фото 25 полуфиналистов. К моему изумлению, среди них был и я, державший на руках извивающуюся Эллу и пытавшийся представить наилучшим образом мой любимый синий в тонкую полоску костюм.

Такого просто не могло быть. Я перезагрузил компьютер и стал ждать, когда появится реальный список полуфиналистов. Я был в их числе. Через несколько дней мне позвонили на мобильный: Esquire сузил число претендентов до десяти, и теперь они брали интервью, чтобы отобрать пятерку финалистов, которые полетят в Нью-Йорк, получат замечательные призы и примут участие в шоу Today. Они хотели поговорить со мной о моем личном стиле.

Как я выбираю, что надеть? Мог бы я быть более конкретным? Какие советы я мог бы дать другим? Рекомендация «быть собой» не слишком помогает, верно? Почему стиль для меня важен? Кто вдохновляет меня? Бросьте, все говорят – отец. Кто еще? Все говорят – Кэри Грант. Все говорят – Майлз Дэвис. Дэвид Боуи? Это уже лучше. Какого периода? Времен альбома Let’s Dance?