Песни тайги. Тувинские народные сказки - Алена Каримова

Вскоре увидела она, что навстречу ей бредут семь волков. Подошли волки поближе, спросили птичку:

— Птичка Чиж, летающая, куда вздумается, куда понесут крылья, для чего ты оказалась в нашем краю?

Говорит им птичка:

— Сюда принесли меня крылья — прилетела я, чтобы узнать: есть ли здесь тот, кто мне поможет, кто дарует счастье и удачу. Вы, волки-волки, старшие братья мои, пожалуйста, выньте занозу у меня из груди! В награду за это я приведу вам двух деток безрогой козы, вы съедите их и утолите свой голод…

Ответили волки на эту просьбу:

— Не надо нам деток твоей безрогой козы — мы никак не можем доесть останки кобылы Араты-Харын-хана. Некогда нам вынимать занозу у тебя из груди!

И полетела дальше бедная птичка Чиж. Летела, летела и в другое место попала. И снова осмотрелась она — внимательно оглядела то место. Видит — здесь мальчишки бегают, стреляют из луков — в баги[6] стреляют, забавляются.

Подлетела птичка поближе к мальчишкам, стреляющим в баги, и говорит:

— Вы, мальчики-братишки мои, пожалуйста, выньте занозу у меня из груди! В награду за это вы подстрелите семерых волков, которые едят останки кобылы Араты-Харын-хана — так долго едят, что их ноги в лодыжках сломались, и никак не могут доесть. Волков подстрелите всех семерых, а я буду с вами в баги играть.

Отвечают мальчишки:

— И с чего это нам вытаскивать занозу у тебя из груди?! Зачем нам волки, мы в баги не успеваем стрелять; отправляйся лучше просить людей, дарующих счастье-удачу, пусть они вытащат.

«И что это за существа — ни счастья от них, ни удачи!» — так подумала птичка Чиж и, сердитая, продолжила свой путь. Летела, летела и встретила мышей, запасающих корни живородной гречишки.

Попросила их птичка Чиж:

— Мышки-мышки, пожалуйста, выньте занозу у меня из груди, и вы погрызёте баги мальчишек.

Но мыши в ответ сказали:

— И с чего это нам вынимать занозу у тебя из груди?! Зачем нам баги, мы не успеваем откапывать корни живородной гречишки.

Рассердилась, как тигр и лев, на слова эти птичка Чиж, разъярилась, как камнепад.

И полетела она дальше с разладом в мыслях, совсем упав духом.

Так и летела, пока не увидела девочек, которые строили домики из камней.

Снова просит птичка Чиж:

— Девочки-девочки, старшие-младшие сестрицы мои, выньте, пожалуйста, занозу у меня из груди. Тогда вы откопаете запасённые мышами корни живородной гречишки и поедите их.

А девочки отвечают ей:

— И с чего это нам вынимать занозу у тебя из груди?! Мы свои домики достроить не можем; ты лети туда, где вынимают занозы, и проси там, чтобы её вытащили.

Вот и опять ничего не получилось… Полетела дальше птичка Чиж. Увидела женщин, валяющих кошмы из шерсти, и, не тратя время на разговоры, влетела прямо в шерсть.

Просит она со слезами:

— Мамочки-мамочки, старшие сёстры мои, пожалейте меня, выньте, пожалуйста, занозу у меня из груди, а я добром отплачу — шерсть вам стану сбивать.

Отвечают ей женщины:

— Где уж нам вынимать занозу у тебя из груди! Мы никак не можем свалять шерсть, сбившуюся в комки. Лучше не мешай нам, отправляйся туда, куда несут тебя крылья.

Подумала тогда птичка Чиж: «А может быть, мне так не везёт и мои заклинания-просьбы не исполняются оттого, что я — маленькое существо, похожее на пух или пепел, летающие над землёй… Их сдувает — то сильным ветром, то лёгеньким ветерком»… И стала ярость её подобна бурной реке, а злость её стала подобна завывающей вьюге-пурге. И, продолжая лететь, на верхушки чия садилась и щебетала — щебетала и качалась на них птичка Чиж; на караганьи верхушки садилась, щебетала и раскачивала их. От этого щебета, от такого качания зашумело в низинах отрогов, засвистело в вершинах горных хребтов, вьюга подхватила шерсть, над которой трудились женщины, и унесла все её комки, не оставив даже считанной волосинки.

Так вот… Что из-за этого произошло?… Женщины, рассердившись, разрушили домики из камней у девочек, играющих в домики. А игравшие в домики девочки, рассердившись на это, раскопали, разворошили корни живородной гречишки у мышей, запасающих корни гречишки. А мыши, запасавшие корни гречишки, рассердившись на это, прогрызли баги мальчишек. А мальчишки, стрелявшие в баги, рассердившись на это, пришли к семи волкам и убили одного из них стрелою. А шесть волков, рассердившись на это, сожрали одного из деток безрогой козы. Тогда безрогая коза пошла, горюя, искать птичку Чижа по всему краю, по всей земле. И нашла… и вынула без боли колючку из груди у неё.

Потом переживали, досадуя, долго-долго беседовали безрогая коза и птичка Чиж: вспоминали свой первый разговор, кормили свою детвору, а поговорив, отправились каждая по своим делам, на поиски корма.

Так хорошо-хорошо они дружат, живут в мире-согласии с давней поры и по сей день.

Вот и закончилась сказка сказочника. Я внимательно слушал её, запомнил от начала и до конца и вернулся к себе домой.

Мудрая Чечен-Хаяапчык

Раньше самых ранних времён, древнее самых древних времён — вот когда это было. Падали рога у барана, падали рога у козла, из носа собаки масло текло, из носа коня текла арака[7] — вот когда это было. Жила на свете Чечен-Хаяапчык, дочь старика Сегелдея, того, что пас коров Караты-хана.

Прискакал на коне Караты-хан и сказал Чечен-Хаяапчык:

— Надои молока у быка и закваску из жидкой простокваши поставь, приеду я завтра утром и выпью её.

Вот горюет старик Сегелдей:

— «Подои-ка быка!» — велел тебе хан. Разве такое возможно?! Что же нам делать, дочка?

Тогда отвечает Чечен-Хаяапчык:

— А что тут такого? О чём горевать? Будь спокоен, отец.

Вот прискакал Караты-хан. Поскорей уложила Чечен-Хаяапчык старика Сегелдея, накрыла его одеялом.

— Сейчас к нам войдёт Караты-хан, лежи, отец, и погромче стони! — велела она.

Стонет, кричит Сегелдей…

Вошёл Караты-хан и спросил Чечен-Хаяапчык:

— Что случилось с отцом твоим, девочка?

— Сегодня ночью ребёнка родил, — отвечает она.

— Да разве мужчина может родить?! —