Плохой парень - Юлианна Орлова

В голове явно пульсирует одна мысль: мальчик вырос самым неожиданным способом из всех. Даже в его восемнадцать на лице был налет мальчишества, детской наивности, а теперь это заматеревший молодой мужчина.

Естественно, он же учится в военной академии. Один только мой папа привык всех строить в ряд и заставлять по команде дышать.

Вдох-выдох, свободен. Но это не точно…

Жизнь в семье военных — это постоянное следование правилам и балансирование на грани, на тонкой, мать его, грани, за пределами которой есть наказание в случае непослушания или срыва с тетивы.

Мы ходим без страховки.

Вот почему мой побег в столицу стал для отца оглушительной неожиданностью. Пренеприятнейшей из всех возможных.

Это все совсем не значит, что я не люблю его или боюсь его, но мое уважение строится в немного нестандартной парадигме ценностей, вытрамбованных во мне намертво с самого детства.

Так что я не удивлена, что Юра стал вымуштрованным.

—Эй, ты там как? — Карина достает бепантен и, перехватив мою руку, вытирает насухо раскрасневшееся место у большого пальца, после чего распыляет средство.

От холодной воды мне стало в разы легче, но легкое покалывание остается.

На минутку, Юра так и стоит за мной, практически касаясь, да что там, периодически соприкасаясь с моим телом.

Оно словно открытый огонь, заставляет испытывает странное смущение и неудобство, а еще желание провести пальцами по этим мышцам, дабы элементарно убедиться в их реальности.

Этого же я, конечно, делать не буду, и тут же выдуваю больные мысли из головы. Вымахал, подкачался, да. Спорить никто не станет, а об остальном стыдно даже думать.

Ты же взрослая девушка, женщина, да и его будущий преподаватель. Насущный.

—Все хорошо, спасибо.

—Капец у тебя кожа нежная, посмотри, уже волдырь вырисовывается, — Карина потрясенно руку мою поднимает, правую, а на ней кольцо, сверкающее в солнечном свете, пробивающемся через панорамное окно.

Безымянный палец начинает дрожать, и я осторожно опускаю руку.

Кольцо заметил и Юра, тяжело выдохнув.

—Это ничего, мелочи, правда. Спасибо, дорогая, но я пойду. У меня еще куча дел, да и надо из машины кое-что забрать. Приятно было увидеть тебя, вас, — поворачиваюсь так, чтобы больше не сверкать задницей перед Юрой.

Сказать по-правде, я в своем платье начинаю чувствовать себя неуютно.

Но последние августовские деньки все еще жаркие, словно это середина июня, чтобы напяливать на себя что-то более закрытое.

С учетом моей сочной фигуры именно перед Шолоховым рождается ненужное никому волнение.

А то что он смотрит, я чувствую кожей. Могу точную траекторию этого внимания прорисовать.

От груди и до бедер, на груди дольше, конечно.

Но и я молодец. Без лифа, но ведь платье позволяет…Да и грудь тоже.

Волосы начинают прилипать к спине, и рождается стойкое ощущение, что я сейчас вовсе с ума сойду, если не выйду из квартиры.

Мне нужно выйти.

Юра даже не моргает, намертво уперевшись в меня своим больным блядским взглядом, от которого мне становится стыдно. Просто по факту.

ГЛАВА 2

ВАЛЯ

—Валь, да как же, мы же не допили.

—Кариш, давай в следующий раз, ага? Прости меня, правда пора, — показательно посматриваю на часы, дорогие, которые не мешало бы уже снять. Не нужны мне сейчас напоминания о том, что я буду стараться забыть.

Подхватываю сумочку, сгребаю телефон со стола, и подув на руку, двигаюсь на выход. Нежно улыбаюсь подруге и киваю Юре, он же синхронно со мной двигается сзади. Я чувствую его тяжелые шаги.

Дышать все тяжелее, теперь огненная точка сместилась к лопаткам. Стекает вниз до задницы и уползает к икрам, подольше задерживаясь на стопах.

—Давай тогда на выходных соберемся нормально, отпразднуем? Матвей как раз дома будет, надеюсь, без своих срочных дел. Можем на даче вообще? А? Родителей подтянем, пусть старики отдохнут, — хмыкает она, очень радостно улыбаясь.

—Да, конечно, я только за, почему нет, собственно говоря?

Опускаюсь, чтобы надеть сандалии. Черт. Платье поднимается, чувствую как ткань скользит по ногам и сразу приседаю ниже, опускаясь на корточки, чтобы не было видно ничего.

Но кому-то все-таки видно.

Боковым зрением вижу, как ко мне подходит Юра. Вижу слишком много. И то, как натягиваются у него джинсы в нужном месте, и как фигура покачивается вперед-назад, словно в нетерпении.

—Ну и отлично. Юр, ты как на выходных? Это последние выходные месяца, а там уже все, увалов не будет же. Сможешь?

Я поднимаюсь и чувствую легкое головокружение. Он все еще смотрит на меня, даже когда я возвращаю ему прямой взгляд, после которого порядочные люди сразу же отводят взор, чтобы не смущать.

Но не Юра. Он так и смотрит, внимательно и до потери пульса тщательно, словно считывает что-то или сличает.

—Смогу, конечно, — спокойно отвечает, начиная обуваться.

—Вот и отлично, тогда в субботу у нас на даче.

С учетом, что мои родители все лето на даче, а то и осень, выходит, что им придется только перейти из одного дома в дом напротив.

Интересно получилось, что даже там наши семьи соседи.

Мы просто больше, чем соседи, мы почти семья. НЕкровная, но самая настоящая.

—Не поняла, а ты куда? Только же зашел…— обращается подруга к брату, а я немею, цепляясь за ручку двери.

—И уже ухожу, — хмыкает он, выходя со мной из квартиры.

Карина подмигивает мне, показывает кулак Юре и закрывает дверь.

В тишине подъездной прохлады мы остаемся один на один.

—Значит, навсегда вернулась, да?

—Да, думаю, что да, — натянуто улыбаюсь.

По ступенькам иду неуверенно, словно сейчас упаду. Юра сзади.

—А что так? Столица надоела? Или не оправдала надежд? — с ехидным подколом звучит вопрос.

Расправив плечи, пытаюсь сформулировать ответ, но отвлекаюсь и на ровном месте оступаюсь. Я бы точно зарылась носом в ступеньки, если бы не брат моей подруги. Он подхватывает меня за талию и к себе прижимает со спины.

Словно я пушинка и совсем ничего не вешу.

—Смотрю, с годами ты не стала на “ты” с координацией, да?— шепчет мне в ухо, прижимаясь к раковине и выдыхая горячий воздух.

От неожиданности даже охнуть не успеваю. Мои руки ложатся на его накаченные предплечья.

И все кажется каким-то нереальным. Он меня держит и осторожно поднимает.

—Не ушиблась? — захват ослабевает, но не исчезает.

—Спасибо, все хорошо. Я рассеянная, —