Выжившая. Дневник девушки из Варшавского гетто - Мириам Ваттенберг

еврейского населения в Треблинке. В предисловии к дневнику Шнейдерман отметил: «Мы надеемся, что когда-нибудь в будущем будут обнаружены хроники, спрятанные авторами в развалинах Варшавского гетто. Могут быть найдены другие выжившие, которые дадут дополнительные показания об этом героическом эпизоде войны… а пока что дневник Берг является единственным существующим свидетельством очевидца».

Уникальный вклад Мэри Берг отмечался в рецензиях зимой 1945 года. «Нью Йоркер» писал: «Это мрачная книга, полная тьмы и ужаса, и, поскольку она дает представление о мужестве и человечности людей Варшавское гетто, это также смелое и вдохновляющее произведение». В «Керкус Ревью» (Kirkus Review) ее назвали «трогательным отчетом о терроризме», а в обзоре «Нью-Йорк таймс» (New York Times) ее рекомендовали к прочтению всем «без оговорок». В «Сатурдей Ревью» (Saturday Review) пришли к выводу, что дневниковые записи Берг «несут на себе отпечаток искренности и достоверности, и они, по-видимому, не «приукрашены» редакторской обработкой».

Мириам Ваттенберг (Мэри Берг)

Вскоре после публикации в феврале 1945 года дневник был переведен на несколько иностранных языков. Совсем недавно по нему была поставлена пьеса – спектакль для уличного театра, а в 1991 году дневник показали в документальном фильме «День в Варшавском гетто, поездка в ад на день рождения» (A Day in the Warsaw Ghetto, A Birthday Trip to Hell). Он также фигурирует в качестве источника в библиографии многих важных работ о Холокосте, доступных для студентов и ученых.

Дневник Мэри Берг уникален своей достоверностью, подробностями и остротой, а также тем, что был опубликован так рано. Элис Экхардт, известный христианский теолог, писала в 1995 году: «Теперь, когда окончательная судьба гетто известна всем, подробности жизни общины, которая продолжала жить и даже временами расцветала, несмотря на ужасные условия, в которых она существовала, становятся для нас еще более важными. Уникальные обстоятельства, позволившие этой молодой женщине покинуть гетто незадолго до его уничтожения, придают книге живость и в то же время неподражаемую остроту».

Когда немцы напали на Польшу, Мэри Берг было пятнадцать лет, и ее записи – это дневник молодой девушки. Как и многие дети, ведущие дневники, она искала смысл той жестокости, с которой столкнулась. Подобно Анне Франк и другим, она начала вести дневник, чтобы как-то утешиться и занять себя. Позже это стало отдушиной для нее и ее друзей. Элвин Розенфельд в своей работе «Умереть дважды» (A Double Dying) заключает, что дневники Холокоста, написанные детьми или подростками, «похоже, составляют особый поджанр литературы о пребывании в заключении».

Вместе со своей семьей она находилась в Варшавском гетто с момента его основания в ноябре 1940 года и вплоть до нескольких дней до начала Великой депортации 22 июля 1942 года. Семнадцатого июля 1942 года их интернировали как американских граждан в тюрьму Павяк, которая находилась внутри гетто. Наблюдая из окон тюрьмы, они стали свидетелями депортации более 300 000 жителей гетто. Несколько лет спустя Мэри вспоминала, что видела многих своих друзей среди «пожилых мужчин с седыми бородами, цветущих молодых девушек и гордых юношей, которых гнали, как скот, на смерть к Умшлагплац по улице Ставки».

Вскоре после полуночи 18 января 1943 года, в день, когда в гетто началась вторая акция, которая должна была привести к первому вооруженному сопротивлению на следующий день, Мэри, ее родителей и сестру Энн вместе с другими иностранными интернированными отправили в лагерь для перемещенных лиц Виттель, Франция. Спустя год они оказались отобранными для обмена на немецких военнопленных в США. Шестнадцатого марта 1944 года они прибыли в Соединенные Штаты на борту парохода «Грипсхольм».

В начале оккупации Мэри стало известно, что немцы установили цену на жизнь и что те, у кого было богатство и привилегии до оккупации, будут иметь больше шансов на выживание. Когда в Лодзи было создано гетто, одноклассница Мэри приехала в Варшаву, по словам Мэри, с «леденящими кровь историями». Ее семье удалось бежать, как она сказала своей подруге, «подкупив гестапо хорошей суммой в американских долларах». Конечно, Мэри знала, что только «зажиточные евреи» могут иметь свободный доступ к иностранной валюте.

Она поняла, что находится в числе привилегированных. В своем дневнике она объяснила, что те, у кого нет привилегий, «имеют не более 10 % шансов [выжить]». Позже она с такой же откровенностью признавалась, что «только те, у кого есть большие суммы денег, способны спастись от этой ужасной жизни». Мэри выросла в зажиточной семье в Лодзи. Ее отец владел художественной галереей и ездил за границу, где покупал работы европейских мастеров, таких как Пуссен и Делакруа. Она училась в школе в Лодзи, и летом 1939 года ее семья могла позволить себе провести шесть недель на курорте, а родственники жили в Соединенных Штатах.

У нее также было понимание того, что иностранные граждане имеют гораздо больше шансов на выживание. Евреи с паспортами нейтральных стран освобождались от ношения еврейской звезды и от принудительных работ. Когда два друга получили документы граждан одной южноамериканской страны, она прокомментировала это так: «Неудивительно, что многие евреи пытаются получить такие документы; но не у всех есть средства, чтобы купить их, или смелость, чтобы использовать их».

Мать Мэри, Лена, родилась в Нью-Йорке 1 мая 1902 года и была гражданкой США. Когда Лене не исполнилось еще и двенадцати лет, она переехала в Польшу со своими родителями-поляками, а также старшими братом и сестрой, которые также родились в Штатах. Ее младшие братья Аби и Перси родились уже после того, как семья вернулась в Польшу в 1914 году. Когда ее родители, старшие братья и сестры вернулись в Штаты в 1920-х годах, Лена, модельер, осталась в Лодзи со своими младшими братьями. Она вышла замуж за Шию Ваттенберга, гражданина Польши, художника и торговца антиквариатом. У них родилось двое детей, Мэри и младшая дочь по имени Анна.

При немцах статус ее матери как американской гражданки давал всей семье защиту и привилегии, хотя Мэри и ее сестра родились в Польше. Когда в декабре 1939 года почтальон принес ее матери письмо из американского консульства, Мэри вспоминала, что он «не мог удержаться от зависти по поводу того», что у них «есть связи с американцами». 5 апреля 1940 года она, будучи реалистом, заметила, что «польских граждан еврейского происхождения некому защитить, кроме них самих». Позже она объяснила, что визитная карточка ее матери на двери в Варшаве, указывающая, что она американка, была «прекрасным талисманом против немецких бандитов, которые беспрепятственно посещали все еврейские квартиры». Он оказался настолько сильным, что соседи приходили к ним в