Завоевание Антарктики по воздуху - Ричард Эвелин Бэрд

Большинство думает, что основное в Антарктике – холод, но это совсем не так; сырость является главным бичом Антарктики. Сырость постоянно образуется и замерзает, благодаря чему люди отмораживают ноги, пальцы; по той же причине пользование спальными мешками сопряжено с большими затруднениями. Мы провели целую зиму над решением этого вопроса.

Какую пищу мы взяли с собою

Каждый, кто понимает, что такое быть вдали от цивилизации в течение многих месяцев, оценит наши усилия запастись всем необходимым на целый год. Доктор Коман исписывал бесконечные листы бумаги, вычисляя количество калорий и витаминов для каждого члена экспедиции. За этим последовали закупки провизии. Вот небольшая часть закупленного: ветчина – две тонны, конфеты – 2½ тонны, американский сыр – 112 кг, куры – 1 тонна, индейки – 270 кг, яйца – 500 ящиков, молоко в порошке – 1 тонна, печенье – ½ тонны, варенье, повидло – 1 тонна, мука – 15 тонн, мыло для бритья – 1 200 кусков, тальк – 1 000 коробок, мыло – 8 840 кусков, крем для лица – 150 банок, 60 бритв и 1 200 пакетов лезвий для бритья, кофе – 2¾ тонны; чай – 168 кг, какао – 270 кг, 60 000 листов писчей бумаги, электрические стиральные машины, стиральное мыло в порошке – 12 бочек, 30 дюжин зубных щеток, 5 дюжин щеток для рук, 5 дюжин головных щеток.

Мы приготовились к трем годам жизни у полюса на тот случай, если возвращение наше к назначенному сроку окажется невозможным.

Потребовались целые месяцы планирования и испытаний, для того чтобы обеспечить экспедицию средствами передвижения на континенте, где до нас единственными способами передвижения были пешая ходьба и езда в санях на собаках. Мы выбрали три моноплана: трехмоторный «Форд», одномоторный «Фэйрчайльд» и одномоторный «Фоккер».

Мы также взяли с собою по 80 эскимосских собак для перевозки тяжестей от ледяной стены до «Маленькой Америки» и один автомобиль на полозьях.

Перегруженное судно

Трудности погрузки судна поразили меня. В течение целого дня краны опускали на палубу лающих собак, бесконечные ящики, мешки, тюки, аэропланы; судно было нагружено до предела, а припасы продолжали литься непрерывным потоком. За цепью полиции 2000 человек – женщины, мужчины, дети – следили за погрузкой судна.

Я помню, как пожилой серьезный человек подошел ко мне и пожал руку.

– Я был там, – сказал он, показывая на юг, – я не думаю, что снова увижу вас. Судно ваше перегружено, оно не выдержит.

Такое заявление не могло подействовать ободрительно, но я знал, что опасность преувеличена, хотя реальная опасность все же существовала. Было очень рискованно плыть по бурному океану на перегруженном судне, но… как быть? Уголь необходим – все антарктические экспедиции становились лицом к лицу с угольной проблемой.

Суда антарктических экспедиций слишком малы для того, чтобы иметь запас угля; большие же суда не выдерживают давления льда. Нам же необходимо было иметь достаточное количество угля не только для путешествия на протяжении 6 400 километров от Китовой бухты до Дунедина, но и для того, чтобы оставить 75 тонн для нашей базы.

Первый шторм в Антарктике

В 6 час. утра, 2 декабря 1928 г. «Нью-Йорк» и «Элеонора Боллинг» покинули Дунедин. День был прекрасный, только кое-где поднимались небольшие волны после вчерашней бури.

При попутном ветре «Нью-Йорк» делал 7 узлов. Иногда «Элеонора Боллинг» брала его на буксир; нелегко было пароходу вести на буксире судно, идущее под всеми парусами, и часто лишь быстрым маневрированием удавалось удержать суда в одной линии. Вот когда мы оценили радио! Мы могли разговаривать друг с другом, будучи на разных судах.

6 декабря мы впервые испытали настоящий шторм. Мы работали, как бобры, укрепляя заграждения, за которыми помещались наши запасы. Внизу мы ползали, как крабы, через бочки и ящики. Хождение на обед являлось целым событием, так как палуба была так загромождена, что каждый шаг вперед был возможен, только цепляясь за канаты и борта.

После шторма

Наблюдение за льдинами сверху кружило голову. Судно то ложилось на сторону, то катилось опять назад. Многие исследователи теряли много ценного груза в полосе таких штормов. Нам же везло.

10 декабря мы пересекли 18-й меридиан и попали в снежный шторм среди огромных айсбергов. На следующий день мы увидели остров Скотта. Это был «затерянный остров», так как многие суда проходили мимо, не замечая его.

Лицом к лицу с ледяной массой вокруг моря Росс

Через три дня мы увидели ледяную массу, окружающую море Росс. На восток и на запад все поле зрения представляло собою непрерывную белую линию льда. В течение двух дней море было совершенно спокойно, и матросы перегрузили 87 тонн угля с «Элеоноры Боллинг» на «Нью-Йорк», после чего «Элеонора Боллинг» отправилась назад в Новую Зеландию за новым грузом угля, оставив нас на буксире большого китоловного судна «С. А. Ларсен». Это судно перевезло меня и кое-кого из товарищей из Калифорнии в Новую Зеландию.

Такое плавание на буксире являлось очень трудным и опасным опытом; опасности заключались в том, что при встрече со льдом могло произойти столкновение, для избежания которого требовалась большая осторожность. Однако, с другой стороны, если бы это буксирование оказалось удачным, мы могли бы достичь Китовой бухты на месяц раньше других экспедиций.

Этот выигрыш во времени был очень важен для дальнейших планов. Как впоследствии оказалось, в том году в Китовой бухте лед был на 16 километров дальше, чем во время экспедиции Амундсена, а потому, если бы мы не прибегли к этой мере, работа по выгрузке огромных запасов и аэропланов едва могла бы закончиться до наступления зимы.

14 декабря, в день достижения Амундсеном Южного полюса в 1911 году, мы начали прокладывать себе путь через ледяную массу в пункте, отстоящем на 1120 километров от Китовой бухты.

Небо было бледно-голубое с сероватым отливом. Бесконечно однообразный лед, местами размытый и принявший странные образы, был прорезан проходами, по которым мы двигались. Жирные сонные тюлени отдыхали на солнце; большие полярные птицы безмолвно пролетали тихим бесшумным полетом – все это создавало картину ложного покоя, который внезапно нарушался раздававшимся треском, и судно вздрагивало, как живое существо.

К этому можно добавить постоянную боязнь столкновения, когда «Ларсен» подставлял свои 17 000 тонн встречным льдам. Для