Завоевание Антарктики по воздуху - Ричард Эвелин Бэрд

Плывя в этом фантастическом мире, мы попали в снежную бурю. Перед нами опустился снежный занавес и закрыл от нас ледяной мир. К полуночи тучи рассеялись, занавес поднялся, и в течение двух часов солнце рисовало яркие разовые полосы и бледные тона на ледяной скульптуре вокруг нас. Однако вскоре снег пошел опять, и сильный ветер обволок нас снежной пеленой. Каждую минуту мы могли натолкнуться на плавучий лед.

Ледяные и снежные утесы образуют барьер на сотни километров вокруг Антарктики. Упряжка собак наверху утеса дает представление о величине этого барьера

Радиосообщение, побившее рекорд

В то время как мы задерживались в ледяных полях, мы получили радиосообщение о полете капитана Губерта Уилькинса над землей Грэхем. Это известие мы получили скорее, чем жители в Соединенных штатах. Им пришлось ждать утренних газет, тогда как это известие было тотчас же передано коротковолновой станцией Нью-Йорк-Таймс WHD на нашу станцию WFBT, на расстояние 14 720 км.

В течение 7½ дней мы подвигались вперед, то наталкиваясь на льдины, то отталкивая их, то пятясь назад и едва продвигаясь вперед. Большое китоловное судно с его мощной машиной сдвигало лед в сторону, чего не мог бы сделать «Нью-Йорк», хотя он и был в состоянии выдержать такое давление, которое раздавило бы «Ларсен», как яичную скорлупу. Последний мог продвигаться лишь благодаря тому, что в летнем льду образовалось много проходов, а благодаря своей сильной машине он умелым маневрированием мог избежать зажатия льдом.

На протяжении 2 900 километров «Элеонора Боллинг» и «Ларсен» вели нас на буксире, так что, когда «Ларсен» 23 декабря оставил нас, у «Нью-Йорка» было достаточно угля для того, чтобы итти без помощи к ледяному барьеру. Кроме того «Элеонора Боллинг» должна была доставить еще угля к барьеру для нас. Таким образом угольная проблема была решена.

Последний день среди льдин был самым тяжелым. Мы целый день маневрировали, но тем не менее имели несколько столкновений.

Выплыли же мы из льдин совсем неожиданно и очутились в море Росса. Оно было совершенно спокойно и гладко.

Капитан «Ларсена» Нильсон подъехал пожелать нам всего хорошего. Он надавал нам множество советов вместе с изрядной порцией китового мяса.

Обеденная шутка: «Передайте кита» – перестала быть шуткой, потому что китовое мясо очень вкусно, нарезанное и зажаренное тонкими ломтиками.

Барьер достигнут

Рождеством 1928 г. мы достигли барьера. Прозрачные ледяные скалы, казавшиеся символами этой недоступной страны, лежали, поднимаясь выше мачты судна. Перед нами простиралась бесконечная пелена снега и льда. Это Антарктика, и здесь мы будем жить. Разгадаем ли мы хотя бы одну из ее тайн?

Она была перед нашими глазами. Мы приветствовали ее громкими криками.

Это единственное место на земном шаре, где судно может быть так удалено от всякой цивилизации.

В эту ночь мы почти не спали. Нам казалось, что одна цель уже достигнута. Мы слушали по радио вокальную программу и поздравления, передававшиеся нам.

Мы приблизились к ледяной стене на 177° западной долготы. Топограф и физик делали наброски. Глубина океана в этих местах равна от 550 до 600 метров.

Первые на берегу

После полудня мы высадились на берег, если берегом можно назвать плотную полосу льда. Каждый хотел быть первым. Наконец капитан Паркер закричал:

– Моряки всегда первые на суше.

«Город Нью-Йорк» в Китовой бухте. Лед поднимается на 2 метра над водою, образуя прекрасный док

Посещение «Гавани открытия» стоило всех наших трудов. Мы нашли закрытую ледяную гавань. На картах эта гавань тянется на восток и на запад, но в действительности общий изгиб ее с востока на юг, а в том месте, где линии ледяного барьера встречаются, направление его почти с севера на юг. То же самое мы наблюдали с аэроплана.

В том месте, где барьер постепенно спускается к заливу, мы поднялись вверх на 150 футов. Барьер представляет собою снег, переходящий в точке соприкосновения с водою в зеленый лед залива, толщиной примерно в несколько сот метров. Лед залива не отрывается в виде айсбергов, и мне казалось, что кое-где он доходил до самого дна.

Мы прибыли к Китовой бухте и были удивлены, что лед в ней остался почти не тронутым.

Наконец мы достигли того таинственного места, о котором мы все время мечтали: залив, замкнутый во льдах, место, где судно может подойти ближе всего к Южному полюсу. Земли не было видно.

Мы прибыли сюда 28 декабря, на две недели раньше Амундсена и по крайней мере на 16 километров дальше к югу. (Китовая бухта имеет около 32 километров в ширину от Западного мыса до Восточного мыса, приблизительно столько же в длину).

Линия берега залива образуется стенами барьера. Сам же залив наполнен льдом только в несколько метров толщиною при толщине льда барьера в несколько сот метров.

Ждать или не ждать?

Серьезная проблема была перед нами. В первый и второй год пребывания Амундсена из бухты вышло гораздо больше льда, чем при нашем прибытии. Не знаю, почему так случилось, может быть потому, что мы прибыли слишком рано. Что было делать?

Ожидать, пока весь лед уйдет или же начать перевозить тонны груза к нашей базе? Пользоваться для перевозки собаками было довольно рискованно, так как лед местами уже начинал ломаться и должен был продолжать ломаться. В течение первых часов после прибытия нам пришлось даже из-за этих поломок льда несколько раз переменить место стоянки.

Мы принимали всевозможные предосторожности, чтобы избежать потери людей и собак. Прежде чем испробовать лед в заливе, мы постарались найти подходящее безопасное место на барьере, поближе к краю.

Поиски места для базы на барьере

Для поисков базы мы совершили маленькую экспедицию. Мы направились к восточной части залива и встретили непроходимые цепи холмов. Наконец мы нашли дорогу, подымавшуюся вверх, и начали подниматься на барьер. Так как это было нашим первым путешествием по барьеру, то я настаивал на том, чтобы мы были связаны друг с другом веревкой. Кругом ничего не было видно, мы шли, как в густом тумане. Барьер постепенно спускался к западу, и мы подошли к небольшому заливу, где расположились лагерем.

Несколько дней спустя мы решили основать «Маленькую Америку» на барьере к востоку от залива, который мы назвали «Вер-Сюр-Мер»