Золотой тролль - Ярослав Маратович Васильев

Бастонь, вы как раз уехали в столицу. Но мы с Клодом переписывались, и как раз в последнем своём письме он успел мне сообщить, что старший внук поступил в столичную Академию жандармерии. Всё просто.

– Действительно, просто, – Гийом улыбнулся и выглянул за окно.

Солнце уже встало, пусть и висело ещё очень близко к горизонту. Но самое приятное, что вокруг никакого тумана. Это было, наверное, единственное, с чем он не смог смириться в столице, где по утрам дома круглый год всегда тонули в молочном густом киселе. Тут же за окнами поезда оставались зелёные луга с лениво жующими коровами, чёрные недавно вспаханные поля или защитные полосы леса – и нигде ни клочка белёсого марева. Настроение сразу подскочило вверх, и даже как-то пропало смущение, которое возникло в первый момент, когда обнаружился попутчик. Сразу захотелось сделать ему что-то тоже приятное. Гийом выглянул из купе в коридор. Оказалось, проводник только-только принёс из вагона-ресторана чай, и сейчас стаканы в ажурных подстаканниках чинно стояли на подносе на специальном откидном столике в дальнем конце вагона. Рядом вкусной коричневой горкой лежали куски сахара. Можно было ещё купить у проводника бутербродов, но того не было видно, и Гийом решил, что они пока обойдутся и так.

– Месье Робер, будете чай? Как раз горячий принесли, – и не дожидаясь ответа, встал и вышел из купе в коридор.

Поезд набрал ход, вагон от этого довольно сильно качало, а шёл Гийом, любуясь ясным утром и пейзажами лугов за окном. Вдобавок, как и положено в вагонах второго класса, в коридоре царил зелёный цвет, от стен и потолков до ковриков на полу. Потому Гийом и не заметил, что зелёный саквояж из соседнего купе высовывается прямо в коридор как раз в том месте, куда он занёс ногу. Вдобавок поезд тряхнуло ровно в тот момент, когда Гийом споткнулся. Чуть не полетев кубарем, он торопливо засеменил вперёд и всё-таки сумел поймать равновесие. В коридор испуганно выглянула рыженькая девушка, года на три моложе Гийома. Худощавого телосложения, но не худая, а именно что приятно стройная. Видимо, хозяйка саквояжа.

– Что же вы, мадам, расставили вещи, что людям пройти негде, – из следующего купе на шум выглянула строгая немолодая дама, от одного вида которой скулы сводило как от дольки лимона.

– Между прочим, не мадам, а мадемуазель, – обиженно поправила её рыженькая.

Смутившись, Гийом пробормотал: «Извините, пожалуйста». Хотя по идее извиняться должен был не он. Ведь это из-за рыжей растяпы именно он чуть не пропахал носом дорожку. И уже хотел было на обратной дороге заглянуть в её купе и высказать, что нельзя вот так бросать вещи в коридоре. Но пока дошёл к подносу с чаем, взял два стакана и сахар, а заодно купил у появившегося проводника свежих хрустящих вафель, сердитое настроение испарилось. Да что он в самом деле? Может, он своим ударом по этому хрупкому на вид саквояжу сломал чего? Девушка, конечно, растяпа, но в итоге она самая пострадавшая сторона. Важнее сейчас придумать, как именно он сейчас предложит чай и вафли месье Роберу, ведь убежал он, не дождавшись ответа. А может пожилой месье не любит вафли? Или не пьёт горячий чай?

Девушка явно тоже чувствовала себя виноватой, а ещё была человеком порядочным. Когда Гийом проходил мимо, она выглянула из купе. Чуть не столкнулась с ним нос к носу и буквально в последний миг остановилась, чтобы не толкнуть стакан, от чего, как все рыжие, мгновенно залилась густой краской смущения. Девушка пробормотала:

– Вы меня извините, что я вот так… саквояж. Честное слово, я случайно. Я вещи хотела разобрать. Я домой еду, к родителям. А тётя с дядей мне в дорогу столько с собой напихали…

– Не страшно. Я же не упал. Не переживайте.

Про себя Гийом отметил, что если присмотреться, то девушка и впрямь симпатичная. В столице он бы с ней даже попробовал познакомиться, как минимум узнать имя, а может и поинтересоваться, где она живёт. Но ближе к окраинам и нравы строже, да и выглядеть сейчас интерес с его стороны будет откровенно неприличным. Будто он специально запнулся, чтобы завязать знакомство. И всё равно немного не удержался, так захотелось этой девушке сделать хоть что-то хорошее.

– Вот, возьмите, – и он сунул ей в руки пару вафель. – Совсем свежие. Можно я вот так извинюсь, что чуть не сломал ваш саквояж?

– Спасибо, – рыженькая девушка смущённо порозовела, но вафли взяла.

И вдруг им обоим стало как-то легко на душе, светло, оба заулыбались, будто между ними проскочила какая-то искра. Вовсе не так, как пишут в книжках, мол, они понравились друг другу с одного взгляда – в жизни так не бывает. Просто иногда достаточно почувствовать, что рядом с тобой хороший человек, и от этого сразу на душе становится теплее.

– Спасибо большое, – повторила девушка. – Я сладкое обожаю, но мама ворчит. Ой, вы брючину порвали.

Гийом посмотрел вслед за девушкой вниз и заметил, что и правда, от столкновения с саквояжем разошёлся шов внизу штанины.

– Да ничего страшного…

– Нет-нет, так нельзя. Это же я правильно думаю? Ваш дорожный костюм, как вы в нём ходить будете? Вот, возьмите, – девушка нырнула в купе и вернулась с визиткой в руках. – У нашей семьи швейная лавка, мы сами во Флоране живём, но у нас отдел и в Бастоне есть. Вы к нам зайдите, там на визитке адрес есть, и мы вам всё исправим. Это же я виновата, что саквояж выставила. Вы обязательно заходите, мы всё сделаем, – девушка опять смущённо порозовела, сначала хотела отдать визитку в руки, потом сообразила: обе заняты, в одной стаканы, в другой вазочка с сахаром. Сунула визитку Гийому в карман пиджака и торопливо юркнула обратно в своё купе.

Гийом, всё так же в приподнятом настроении пошёл к себе. Сгрузил свою добычу на столик в купе и спросил:

– Вот, месье Робер. Чай только-только заварили. Приглашаю.

– Ох, спасибо, молодой человек. Вот как раз хотел попросить, да постеснялся. Авы как настоящий сыщик – мысли читаете. Сам бы дошёл, да нога разболелась. Отложенное проклятие некстати последний год разнылось.

– Ох, сочувствую. И как же вас так?

– А знаете, не жалею. Я ведь только из-за него и познакомился с вашим дедом, – месье Робер отхлебнул чаю: – Ох, хорош. Так о чём я? Там, когда на Лилиях плотину строили, полно всякой гадости от демонопоклонников находили. Король перекрёстков, когда последних уже на наших землях прижали,