Цена разрушения - Адам Туз

Иннисса, при своей напряжённой работе в Казначействе Её Величества сумевшего выкроить время для того, чтобы прочесть рукопись, и организовавшего для меня восхитительные экскурсы в жизнь за пределами научных сфер.

В число других моих друзей и коллег, прочитавших значительные порции рукописи, входят Франческа Карневали, Крис Кларк, Дебора Коэн, Бекки Конекин, Джо Майоло, Ральф Рихтер, Кристиано Ристучча, Джонас Шемер и Зара Стейнер. Выражаю всем им громадную благодарность.

Одно из больших удовольствий, связанных с работой над данным проектом, заключалось в выпавшей мне возможности диалога с немецкими коллегами. За беседы, отклики и содействие в получении материалов из Германии я чрезвычайно благодарен Ральфу Банкену, Кнуту Борхардту, Кристофу Буххайму, Михаэлю Эби, Эмануэлю Гейзенбергу, Ульриху Хенслеру, Яну Отмару Гессе, Рольфу-Дитеру Мюллеру, Вернеру Плумпе, Альфреду Рекендреесу, Альбрехту Ритшлю, Михаэлю Шнайдеру, Марку Шпереру, Сибилле Штайнбахер и Иохену Штребу. О том, сколь многим я обязан этим исследователям, свидетельствуют десятки примечаний в тексте книги. Личные контакты во время конференций, а также с помощью бумажной переписки и электронной почты лишь увеличивают мой долг.

Особую благодарность я хочу выразить Деборе Коэн за её содействие в получении абсолютно бесценных материалов из Библиотеки Конгресса в Вашингтоне.

На протяжении пяти последних лет различные элементы аргументации, приведённой в этой книге, терпеливо выслушивались и обсуждались аудиториями семинаров в Кембридже, Ковентри, Франкфурте, Манчестере, Мангейме, Мюнхене, Оксфорде, Париже, Филадельфии, Софии и Урбане-Шампейн. Я особенно благодарен за замечания Тео Болдерстона, Джеффри Фира, Питера Фрицше, Марка Харрисона, Крэйга Кослофски, Алана Майлуорда, Авнера Оффера, Дэна Раффа, Ника Старгардта и Джонатана Стейнберга.

Подобно всем, кто изучает историю Германии, я нахожусь в огромном долгу перед персоналом различных отделов немецкого Федерального архива. Кроме того, мне хотелось бы поблагодарить персонал Национального архива в Кью и Имперского военного музея, но в первую очередь — Стивена Уолтона, который в качестве архивиста является настоящей находкой для историка.

За гостеприимство, оказывавшееся мне во время моих архивных визитов, я хочу поблагодарить своего старого друга Якоба Фогеля и старых и новых друзей из пестрой толпы домочадцев Бригитты Фогель и Мартина Янотты. Из числа других старых берлинских друзей я крайне благодарен Даниэлю Хефлеру, обеспечившему мне внезапную и весьма неожиданную рекламу в рамках дискуссии между Али и Тузом в разделе рецензий газеты Die Tageszeitung (TAZ).

Саймон Уиндер неизменно оказывал мне редакторскую поддержку, подбадривая меня ровно тогда, когда это требовалось. Как и многие мои коллеги, я нахожусь перед ним в огромном долгу. Мне бы хотелось поблагодарить его и всех других сотрудников издательства Penguin — в первую очередь Клоуи Кэмпбелл, — максимально сгладивших процесс издания настоящей книги. Кроме того, мне хочется высказать сердечную благодарность и в адрес Элизабет Стрэтфорд, моего дотошного и чрезвычайно терпеливого литературного редактора. При ответах на многочисленные вопросы и замечания Элизабет мне оказывала бесценное содействие Розанна Шарки, без чьей помощи, которую я получал как за компьютером, так и дома, мне было бы трудно пережить осенний триместр 2005 г.

Мне было бы невозможно представить себе жизнь без моей жены Бекки Конекин. Я в высшей степени благодарен ей за то, что она уже столько времени терпит моё общество. Моё чувство собственного «я» слишком тесно завязано на наши взаимоотношения и повседневное партнёрство, чтобы я мог считать книгу — даже столь большую и значимую для меня лично, как эта, — чем-то большим, чем часть того единого целого, которое держится на Бекки. Я глубоко благодарен ей за это и рад, что эта книга не является чем-то отдельным, а находится в обрамлении многих других вещей в нашей жизни: первой книги Бекки и многих других её начинаний, нашего нового дома и, в первую очередь, воспитания нашей дочери Эдит-Элизабет, света наших с женой очей. В качестве восхитительно самоуверенной дошкольницы Эди проявляет здоровый скепсис по отношению ко всем увлечениям своего папочки. Можно лишь надеяться на то, что её поколение будет в меньшей мере ощущать на себе тяжесть тех ужасных событий, чем те, кто родился на протяжении нескольких коротких десятилетий после 1945 г. Однако моё призвание — оглядываться в прошлое, и эта книга посвящается моим бабушке и деду со стороны матери, Пегги Уинн и покойному Артуру Уинну, двум людям, прожившим буквально весь XX век, в поразительной степени проявляя устойчивое и страстное чувство сопричастности к его событиям. Их щедрость, гостеприимство, любопытство и энергичная интеллектуальная и практическая активность вдохновляли меня на протяжении всей моей жизни. Это посвящение— лишь скромный знак ощущаемого мной в их отношении восхищения и благодарности.

Предисловие

Как это стало возможно? В 1938 г. Третий рейх вовлёк Германию во вторую на протяжении менее чем одного поколения кампанию завоевания и разрушений. Поначалу гитлеровский вермахт, лучше подготовленный и более агрессивный, чем кайзеровские армии, казался неудержимым. Но по мере того как Гитлер шёл от победы к победе, число его врагов множилось. Во второй раз за XX век попытка Германии покорить весь европейский континент встретилась с непреодолимым сопротивлением. К декабрю 1941 г. Третий рейх воевал уже не только с Британской империей и Советским Союзом, но и с Соединёнными Штатами. Война затянулась ещё на три года и пять месяцев, но в конце концов Гитлер потерпел ещё более катастрофическое поражение, чем то, что выпало на долю кайзера. Германия вместе с обширными пространствами в остальной части Восточной и Западной Европы лежала в руинах. Польша и западные территории Советского Союза были буквально выпотрошены. Франция и Италия находились в опасной близости от гражданской войны. Потрясения, которым подверглись колониальные империи — Великобритания, Франция и Нидерланды, — сделали невозможным их сохранение. Наконец, после того, как мир узнал о чудовищных актах геноцида, совершённых национал-социалистическим режимом, то превосходство, на которое уверенно претендовала европейская цивилизация, навсегда оказалось под вопросом. Как всё это стало возможно?

Люди сами делают свою историю. В конечном счёте отправной точкой для любого рассказа о нацистской Германии должна стать человеческая воля — как индивидуальная, так и коллективная. Если мы хотим разобраться в ужасных деяниях Третьего рейха, то должны понять мотивы тех, кто их совершил. Нам следует серьёзно относиться к Адольфу Гитлеру и его сторонникам. Мы обязаны проникнуть в их сознание и проследить мрачные хитросплетения их идеологии. Недаром биографии — как отдельных лиц, так и целых коллективов — представляют собой один из самых поучительных способов изучения Третьего рейха. Но если верно то, что «Люди сами делают свою историю», то верно и то, что, как выразился Карл Маркс, «они её делают