Катулл - Михаил Евгеньевич Бондаренко

желая немедленно вступить в бой с парфянами и освободить города. Узнав о переправе Красса, парфяне пошли на хитрость и, сняв осаду с римских гарнизонов, сделали всё для того, чтобы заставить римского полководца опрометчиво отвергнуть безопасные пути через города Месопотамии или вдоль Евфрата. В итоге он двинулся по бесплодной пустыне вслед за отступавшей парфянской конницей, которая заманивала римлян всё дальше и дальше в глубь страны[169].

Близ города Карры (современный Харран в Турции) легионеры Красса, обессиленные невыносимой жарой и многодневным переходом, были внезапно атакованы основными силами парфян. Завязалась кровавая битва, утихшая лишь с приходом ночи. Парфяне отошли в пустыню, а Красс приказал своей поредевшей армии немедленно отступать к Каррам. Бросив на произвол судьбы четыре тысячи раненых, римляне закрепились в городе и напрасно стали ждать подкрепления. После попытки парфян взбунтовать деморализованных легионеров Красс отдал приказ оставить Карры и отступать. С остатками армии он решился идти через горы Армении, выбирая труднопроходимые для конницы противника места. Близ горного местечка Синнака парфяне вызвали Красса на мирные переговоры и коварно убили 9 июня 53 года до н. э. Огромная армия Красса была почти полностью уничтожена; оставшиеся в живых легионеры оказались в позорном плену[170]. Со смертью Красса триумвират перестал существовать. Цезарь потерял своего самого преданного союзника, а Помпей всё больше стал тяготиться альянсом с Цезарем, склоняясь к союзу с олигархами.

Непростые отношения были у Катулла и с Цицероном. Поэт адресовал великому оратору довольно неоднозначное стихотворение 49:

Самый Ромула внук красноречивый,

Всех, кто жил и живет ещё, Марк Туллий,

И премногих, что жить в грядущем будут,

Благодарность тебе с поклоном низким

Шлёт Катулл, изо всех поэтов худший,

Точно так изо всех поэтов худший,

Как из всех ты патронов самый лучший.

Существуют два основных толкования этого произведения, предложенные исследователями творчества поэта. Согласно первому, Катулл благодарил Цицерона совершенно искренне, поскольку действительно восхищался его ораторским талантом и был признателен ему за публичную критику своей бывшей возлюбленной Клодии (Лесбии) на судебном процессе против Марка Целия Руфа в апреле 56 года до н. э. Кроме того, Цицерон отчаянно враждовал с Клодием, братом Клодии, которого поэт явно ненавидел (см. стихотворение 79). Согласно второму толкованию, Катулл, всячески превознося Цицерона и шутливо унижая себя, просто-напросто тонко посмеялся над знаменитым оратором. Известно, что Цицерон отличался беспринципностью: в 56 году он яростно критиковал Публия Ватиния, а в 54 году до н. э. уже защищал его на суде, то есть готов был стать патроном (заступником, покровителем) для любого человека в зависимости от ситуации. Кроме того, оратор не признавал поэзию неотериков («новейших поэтов»), одним из лидеров которых и был Катулл – «изо всех поэтов худший», то есть неотерик и, следовательно, самый худший поэт с точки зрения Цицерона. Считается, что данное стихотворение было написано Катуллом в 55-м или 54 году до н. э.

Против Публия Сестия, народного трибуна 57 года до н. э. и соратника Цицерона[171], направлено стихотворение 44. Поэт сначала восхваляет свою загородную Тибурскую виллу, которая располагалась примерно в 40 километрах к востоку от Рима, между аристократическим Тибуром и Сабинской областью. Благодаря пребыванию на ней Катулл успешно вылечил отваром из крапивы простуду («лихой кашель»), подхваченную на званом обеде у Публия Сестия, где обсуждалась речь хозяина против некоего Анция, напитанная «отравой и чумой злобы». На обеде поэт объелся роскошных блюд и поэтому простудился: «Меня трепал озноб и частый бил кашель» (ст. 12). Однако в своей болезни Катулл в шутку винит Сестия, который предварительно заставил его прочесть бездарную и «холодную» речь против Анция, и на будущее желает, чтобы простуда в следующий раз напала на самого Сестия, а не на него.

Политические события первой половины 50-х годов I в. до н. э., свидетелем которых был Катулл, кажутся сейчас довольно мелкими и незначительными. По сравнению с бурными событиями последующих двух десятилетий, приведшими в итоге к падению Римской республики, этот период был настоящим затишьем перед бурей. Однако поэт, умерший в конце 54 года до н. э., не мог, вероятно, даже представить себе этого, как и того, что нелюбимый им Цезарь однажды станет пожизненным диктатором.

Глава третья

Один день из жизни поэта

Как жил Катулл в Риме? Об этом трудно судить, поскольку поэт очень мало написал о своих буднях и праздниках. Однако его образ жизни в Риме, очевидно, не так уж сильно отличался от образа жизни других римлян его круга в то непростое время.

Итак, наступает новый день. Известно, что жители Рима очень рано вставали с постели – почти на рассвете. Искусственное освещение в ту эпоху было крайне несовершенным – масляные лампы или факелы, поэтому дневным светом весьма дорожили. Например, масляные лампы были по своей конструкции очень просты, но давали мало света и нещадно коптили: в плоский керамический или металлический сосуд с дырочкой наверху наливали масло, а через вытянутый носик, находившийся сбоку, пропускали льняной фитиль, который поджигали. В богатых домах, чтобы добиться большей освещённости, использовали массивные канделябры в качестве подставок для нескольких масляных ламп.

Поднявшись утром с кровати, сначала обувались, а потом уже одевались и умывались, слегка сполоснув свежей водой лицо и руки. В спальнях у римлян было мало мебели: деревянная кровать (ложе) с тюфяком, подушкой и одеялом, стул, сундук для хранения одежды, ночной горшок.

Одежда римлян делилась на верхнюю и нижнюю. К мужской верхней одежде относилась тога (toga), которую был обязан носить каждый гражданин. Тога представляла собой большой овальный (в форме эллипса) кусок белой шерстяной материи (примерно 6 х 2 метра), в который нужно было ещё уметь завернуться. Мальчики из знатных семей и высшие сановники носили тогу, окаймлённую пурпурной полосой (toga praetexta). К верхней одежде мужчин относились также несколько видов плащей, надевавшихся по разным случаям: паллий (pallium), пенула (paenula), лацерна (lacerna), сагум (sagum) и пр.

Основной нижней одеждой и для мужчин, и для женщин служила шерстяная туника (tunica) – нечто вроде длинной рубахи с короткими рукавами, сшитой из двух кусков материи и доходившей до икр (женская туника могла ниспадать до пят). У сенаторов и всадников туники имели пурпурные вертикальные полосы как знак их достоинства: у сенаторов полосы были широкие, а у всадников – узкие. Тунику носили под тогой на голое тело и обязательно подпоясывали.

Характерной женской верхней одеждой являлась стола (stola) – длинное и широкое одеяние со множеством складок, доходившее до пят и перепоясанное под грудью и чуть ниже талии. Поверх столы женщины также носили паллу (palla) – облачение в виде большого куска ткани, покрывавшее всю фигуру.

Одежду делали в основном из шерсти (туники, тоги, плащи). Лён же главным образом шёл на паруса, тенты,