Синоп - Владимир Виленович Шигин

20 октября французский и английский резиденты в Константинополе, на основании полученных ими инструкций, предписали стоявшему в заливе Бешике флоту прибыть в Босфор, что и было исполнено 8 ноября. Это была не только демонстрация силы, это был вызов.

В Париже и Лондоне известие о движении русских войск вызвало очень сильное раздражение.

– Это посягательство на целость владений Оттоманской Порты! – кричали в те дни европейские газеты.

При этом все сразу напрочь забыли то, что подобные меры неоднократно были принимаемы в прежние времена другими державами. Так, например, в войну за независимость Греции, французы заняли Морею, а союзный флот трех держав истребил морские силы Турции, хотя ни одна из них не была в войне с Портою. В 1830 году, Франция и Англия приструнили голландского короля, и отделили от него Бельгию. Тут же поднялся шум вселенский! Ах, Россия, ах агрессор! Что касается Наполеона III, мечтавшего заставить парижан забыть расстрелы мирных демонстраций, то он буквально бредил разжечь маленькую и победоносную войну.

Несмотря на это, что министерство лорда Эбердина старалось сохранить мир с Россией, так как особых противоречий у Петербурга и Лондона на тот момент не было. Однако Наполеон рассчитывал на известного русофоба английский посол в Константинополе Стратфорда-Редклифа. И он не просчитался, Страдфорд оправдал его самые смелые надежды.

– Занятием княжеств царь Николай желает разрушить Османскую империю! Министр иностранных дел Великобритании лорд Кларендон немедленно вызвал к себе российского посла Бруннова.

– Я не буду скрывать от вас нашу озабоченность происходящим. Однако, королева Виктория рада, что ее дружеские отношения с русским двором становятся все теснее!

И Бруннов поддался на эту наивную уловку. В Петербург он тут же отписал, что, хотя англичане и возмущены нашим вступлением в Валахию, никаких конкретных шагов они предпринимать не будут, доказательством тому отсутствие английского флота у Дарданелл!

Лондон действительно медлил подогнать свои корабли к теснинам Геллеспонта, но это был только очередной тактический ход, еще больше запутывающий политическую интригу. В бухте Безик, что у входа в Дарданеллы стояла пока только французская эскадра. Английское адмиралтейство лишь передвинуло фигуры на шахматной доске большой политики – английский флот, базировавшийся на Портсмут, покинул базу и перешел в Гибралтар. Так опытный мастер скрытой от посторонних глаз рокировкой, готовит решающую атаку. Доверчивый Бруннов не знал, что к этому времени уже было подписано секретное англо-французское соглашение об их совместном действии в восточном вопросе. Премьер-министр Эбердин уже объявил свое решение:

– Если только русские посмеют войти в придунайские княжества, мы немедленно переместим наш флот к Дарданеллам!

В те дни в банках лондонского Сити, не без основания говорили:

– Мы примирились бы с завоеванием русскими Турции, если бы не русский тариф и изгнание наших товаров с Левантийских рынков! Мы боимся не русских солдат, а русских таможенников!

Тем временем император Наполеон Ш вызвал к себе фельдмаршала Сент- Арно.

Первому он велел готовиться принять командование армией в предполагаемой русской компании:

– Настала пора посчитаться за 1812 год и унижения моего великого дядюшки! Вас я избираю главным мстителем!

Карл Фердинанд фон Буоль-Шауенштейн

Наш посол в Париже генерал Киселев встретился с министром иностранных дел Друэном де Люисом. Тот пригласил Киселева на дружеское и сердечное собеседование. Он полностью переигрывает старого генерала. Николай Дмитриевич выходит из дворца министерства иностранных дел в самом радужном настроении духа и немедленно пишет в Петербург о счастливой перемене в настроениях французского правительства. Он пишет в Петербург: «В свидании, которое я имел вчера с Друэном, он держал речи самые мягкие, самые мирные, самые примирительные, какие только возможно Друэн сообщил, что сам император Наполеон III жаждет горячо, даже пылко сохранения мира и сделает все от него зависящее, чтобы добиться этой цели. Ни за что по своей инициативе он не вмешается в русско-турецкую распрю, а сделает это разве только, если сам султан призовет его и Англию на помощь в случае прямой угрозы целостности Турции. Правда, английский и французский флоты получили приказ приблизиться к Дарданеллам, но это ничего не значит. Просто это предосторожность на всякий случай…» Французы буквально заманивают наших в Дунайские княжества. Как это можно не видеть? Два огромных флота собираются для прорыва в Черное море и это «ничего не значит»!

Впрочем, Киселев быстро опомнился и уже 9 июня отписал царю, что Наполеон давит на Австрию, грозя восстанием в Ломбардии, вооружая ее против России. Мало кто знает, что в этом деле сыграл свою гнусную роль старый подлец и развратник голландский посол Геккерн. Да, да, тот самый Геккерн, который в 1937 году спровоцировал убийство Пушкина! Изгнанный из России, он стал послам в Вене и теперь вовсю интриговал против Петербурга, мстя за старые обиды. Из Парижа ему активно помогал «приемный сын» убийца Пушкина Дантес, уже влиятельный сенатор! Не все у Геккерна получалось. Франц-Иосиф был недоверчив, но свою каплю яда Геккерн все же влил.

В те дни старый лис Меттерних, пребывающий уже не у дел, но все еще влиятельный, говорил министру иностранных дел графу Буолю:

– Я не верю в то, что царь Николай хочет большой войны, речь идет лишь о запугивании! Политика России относительно Порты, носит характер минной системы – обрушить здание и превратить его обломки, из которых забрать себе все лучшее!

– А как вы оцениваете демарш Меншикова? – спрашивал Буоль.

– Скажу честно, я ни черта не понял, ни в приезде, ни в отъезде Меншикова из Константинополя. Я ненавижу ребусы, загадки и шарады? Если для ведения войны назначают опытных генералов, то почему царь назначил Меншикова – дилетанта в дипломатии? Если царь стремился к разрыву с Портой, зачем было вообще начинать переговоры?

Стараясь заручится поддержкой Австрии Николай ей шесть армейских корпусов, если на нее посмеет напасть Италия и половину Балкан, если рухнет Турция. Посулы были очень заманчивы, но Вена боялась Париж.

Петр Мейендорф, русский посол в Вене, «человек, звезд с неба не хватавший, но неглупый и порой не лишенный проницательности» (выражение академика Е. Тарле) давно уже понимал, что Меншиков играет с огнем.

В узком кругу он сетовал:

– Меншиков, конечно, самый остроумный человек в России, но ум отрицательный, а характер сомнительный! Как плохо обслуживаются государи! Когда они дают мало обдуманный приказ, всегда находится кто- нибудь, чтобы его исполнить, но когда нужно угадать их намерения и взять на себя