Император Пограничья 13 - Евгений И. Астахов

поправил костюм, проверил, на месте ли церемониальная цепь. Что бы ни привело сюда Климента Воронцова, это определённо было важно. Сабуров направился к дверям тронного зала, и в груди его зародилось смутное беспокойство. Визит патриарха древнего рода сразу после провального смотра не мог быть совпадением.

* * *

Я сидел в кабинете, разглядывая свежую сводку новостей из Эфирнета. Пресс-секретарь Сабурова в очередной раз превзошёл себя — к старым эпитетам «буйный безумец» и «лживый проходимец» добавились новые перлы: «кровавый деспот», «растлитель умов», «мятежный пёс» и «безродный предатель». Последней каплей стала весть от Коршунова — вчера на наш караван напало сразу несколько ратных компаний, часть груза пострадала, но главное — двое охранников погибли. Опытные бойцы из ратной компании «Перун», ветераны с десятилетним стажем.

— Достаточно, — произнёс я вслух, откладывая магофон. — Пора напомнить князю о старых традициях.

В зале собрались несколько моих ближайших соратников. Василиса устроилась в кресле у очага, Игнатий стоял у окна, Тимур Черкасский изучал карту на столе, а Коршунов привычно занял место в тени у двери.

— Я вызываю Сабурова на дуэль, — объявил я без предисловий.

Василиса удивлённо вскинула соболиные брови, но в итоге первой нарушила тишину, и в её голосе звучало удовлетворение:

— Отличная идея. Он труслив как заяц. Откажется — потеряет лицо окончательно. Согласится — ты размажешь его по площади. В любом случае мы выигрываем.

— Дело не в выигрыше, — покачал головой мой отец. — Честь рода Платоновых превыше любой политики. Эти оскорбления нельзя оставлять без ответа. Ты поступаешь правильно, сын.

Тимур оторвался от карты, и в его холодных глазах мелькнул интерес:

— Это изменит правила игры. Последние годы все прятались за спинами наёмников и пресс-секретарей. Ты возвращаешь личную ответственность за слова. Многие задумаются, прежде чем бросать необдуманные обвинения.

— Ядрёна матрёна, блестящий ход! — Коршунов вышел из тени, потирая руки. — Что бы этот прощелыга ни выбрал — мы в плюсе. Откажется от дуэли — все увидят его трусость. Согласится — вы его в порошок сотрёте. А если извинится публично — вообще красота будет!

Я кивнул и озвучил условия:

— Место — Покров, через сутки. Нейтральная территория для обоих княжеств. В Сергиев Посад он не поедет, испугается Оболенского.

Письмо получилось кратким и формальным. Я обвинял князя в клевете, порочащей честь древнего рода Платоновых, требовал сатисфакции согласно кодексу чести. Как вызывающий, я определял место — центральный парк Покрова. Как вызываемый, Сабуров имел право выбора оружия. Отказ означал бы публичное признание лжи и извинения. Бой до смерти или признания поражения.

— Стремянников передаст вызов по своим юридическим каналам, — сказал я, набросав текст, — а копию опубликуем в Эфирнете. Пусть все знают.

Через час вся информационная сеть гудела как растревоженный улей. Я следил за реакцией через магофон, и картина складывалась любопытная.

На федеральном канале «Содружество-24» Марина Сорокина срочно прервала плановую программу:

— Внимание, экстренный выпуск! Маркграф Платонов бросил вызов князю Сабурову! Впервые за пять лет мы можем стать свидетелями дуэли с участием правящего князя. Наши эксперты уже в студии…

В Пульсе — социальной сети, популярной среди молодёжи — мой вызов стал главной темой дня. Глупый хештег #МахачВПокрове набрал сотню тысяч упоминаний за два часа. Молодые аристократы восхищались «романтическим жестом», впечатлительные девицы писали о том, как это благородно — защищать честь рода.

Историки вспоминали знаменитые дуэли прошлого. Некий профессор Вяземский опубликовал целую статью о поединке князя Мстислава Храброго с боярином Курбским триста лет назад — тогда князь лично убил клеветника, обвинившего его в военной трусости.

Букмекеры открыли ставки. Большинство ставило на отказ Сабурова — коэффициент 1.3. На мою победу в случае дуэли — 2.1. Но интересно было другое — на победу князя давали 5.0, при этом никто не верил, что Сабуров выйдет сам. Все были уверены: князь выставит представителя, какого-нибудь могущественного мага.

Самое интересное происходило не в Эфирнете. Захар, вернувшийся с рынка, доложил:

— Барин, весь Угрюм только об этом и говорит! В трактире «Кружка и кость» мужики спорят до хрипоты. Кузнец Фрол так и сказал: «Наш-то барин за слова отвечать готов, не то что эти столичные соплежуи». А бабы на рынке вообще в восторге — мол, как в старые времена, когда дворяне ещё честь имели.

Вечером позвонил князь Оболенский:

— Интересный ход, Прохор Игнатьевич. Сабуров сейчас мечется как загнанный зверь. Если откажется — покажет слабость перед боярами, которые и так сомневаются в его легитимности. Если согласится… Вы ведь понимаете, что он лично не рискнёт выйти?

— Конечно. Пусть шлёт кого хочет.

— Будьте осторожны. Человек, убивший своего господина, способен на любую подлость.

Ночью я стоял у окна, глядя на огни Угрюма. Я представлял себе, как во Владимире, Сабуров сейчас решал — принять вызов или опозориться навеки. Перед глазами сами собой вставали картины прошлого. Тогда дуэли были обычным делом — способом разрешить спор между равными. Никаких интриг, подставных убийц, информационных войн. Просто двое мужчин, сталь и честь.

Теперь же князь, назвавший меня «лживым проходимцем» через своего холуя, даже не осмелился сам бросить мне вызов после того, как я публично обвинил его в цареубийстве и узурпации власти. Уже одно это бросало тень на его честь. А теперь, когда вызов брошен мной, отступать ему некуда.

К утру пришёл ответ.

Глава 7

Пётр колебался. С одной стороны, нельзя идти с незнакомцами, так мама говорила. С другой — это человек, знавший отца. Может, он расскажет что-то новое про папу?..

— Ладно, — нехотя согласился мальчик.

Они прошли к харчевне на краю рынка. Василий купил два мясных пирога и кружку сбитня для Петра. Сели за дальний столик, подальше от других посетителей.

— А где вы работали? — осторожно начал Пётр, откусывая от горячего пирога, собираясь проверить, врёт собеседник или действительно знал отца.

— В караванной охране. Возили грузы между княжествами. Опасная работа, но платили хорошо.

— Зачем врёте? Папа не был охранником каравана, — категорично отрезал мальчик.

Василий осёкся и, чтобы заполнить паузу, отхлебнул из своей кружки.

— А что именно ты знаешь?

— Что он выполнял… поручения. И что его заставляла Гильдия Целителей. Что они нас шантажировали.

Лицо Василия изменилось, стало серьёзным.

— Так она рассказала… Значит, ты знаешь про Гильдию.

— Знаю! Они держали нас взаперти! Угрожали убить, если папа не будет на них