Дочь друга - Мария Зайцева

– Эм-м-м… Лиз, – вмешивается заскучавший Маратик, – пойдем к столу?

– Ты иди, а мы с Лизой еще поговорим, – жестко давлю я тоном, настойчиво глядя на Марата.

Иди уже отсюда, мальчик.

Девочка занята.

– Вот ты где!

Че-е-ерт…

Мой локоть обвивают ласковые острые пальцы, а нежный голос Ольги так не вовремя разбивает наш намечающийся тет-а-тет, что хочется выругаться!

Какого черта принесло тебя?

– А я тебя у столика нашего искала… – Ольга, скользнув взглядом по мгновенно ставшему нарочито отстраненным лицу Лизы, ослепительно улыбается, кивает, классифицируя молодежь, как не заслуживающую особого внимания. Не деловые люди, с которыми можно поговорить о бизнесе, а, значит, нет нужды знакомиться, – пойдем?

– Ольга, я позже присоединюсь, – глухо говорю я и аккуратно веду локтем, пытаясь вырваться из когтей хищницы, но Лиза, чуть вскинув подбородок невыносимо знакомым, типично Серовским жестом, ослепительно улыбается:

– Не стоит ради нас задерживаться, Сергей Андреевич! Я передам папе от вас большой… привет! Марат, пошли, я хочу посмотреть с крыши на город. Ты говорил, есть возможность пройти туда?

Она силой разворачивает парня от нас и утаскивает прочь.

А мне остается только с бессильной яростью наблюдать, как они уходят, и как ладонь Марата по-хозяйски ложится на тонкую талию Лизы, варварски сминая пышную юбочку.

Меня дико бесит этот жест, хотя…

Я бы смял куда сильнее.

– Кто это? – голос Ольги теряет медовость, становится таким, какой он и есть на самом деле, стервозным и холодным.

– Дочь друга.

– М-м-м… Ранние нынче девочки. Ей и двадцати нет, а жопой прямо профессионально крутит.

– Заткнись.

– Что? – Ольга удивляется моей внезапной грубости, открывает накрашенный рот.

– Я сказал, закрой свой рот. – Я не собираюсь с ней миндальничать. Она мне помешала, сорвала мои планы, которые были, черт! Были! И вообще… Какого черта я ее сюда потащил? Не мог кого-то другого взять? Дурак… Как есть, дурак…

Лиза явно подумала, что Ольга – моя любовница.

И расстроилась.

Меня эта мысль дико раздражает, бесит!

Вырываю руку у Ольги и ухожу прочь, оставив ее одну у фуршетного стола.

Нахрен, пойду я отсюда.

Но сначала…

Сначала найду путь на крышу.

И посмотрю на город с высоты.

А то давно не видел, как же я без этого зрелища?

Глава 18. Мы оба проиграли

Наверху поразительно тихо, на контрасте с шумом приема. И понимаешь это, только когда выбираешься на крышу, под летнее звездное небо.

Впрочем, до звезд мне сейчас все эти звезды.

Осматриваюсь, чуть ли не принюхиваясь по ветру, словно волк, идущий по следу добычи.

Народу на крыше маловато, в основном, парочки, ищущие уединения.

Прищуриваюсь, оглядывая пространство… Вот они!

Нежная хрупкая девочка-колокольчик и высокий подкачанный парень.

Красивая пара, на фоне темноты неба и огней города. Романтично все… Куда деваться… Кто-то, наверно, умилится даже. Но не я.

У меня – вообще другие эмоции.

Иду вперед, рассекая ночной воздух, словно пиратский корабль, ощерившийся крюками для абордажа.

Вот почему меня опять так перекрывает при виде этой девчонки?

Понимаю ведь все, и ничего не могу изменить!

В прошлый раз я решил с этим что-то сделать.

И сделал.

Не помогло.

Вместо спокойствия душевного, обзавелся муками совести и офигенно горячими снами, после которых весь в мокром поту просыпался. А в голове такие картинки – пубертат отдыхает!

А теперь что делать? Наверно, что-то другое же, да? Раз тот способ не сработал?

– Может, ко мне поедем? – доносится до меня голос парня, и в глазах мгновенно краснеет от ярости! Пикапер малолетний! Поедет она к тебе! Перетопчешься!

– Добрый вечер еще раз, – коротко здороваюсь с обоими.

Хрупкие плечики Лизы вздрагивают, она поворачивается, смотрит на меня, прищуривается чуть напряженно. В светлых глазах – ярость.

– Добрый… – тянет удивленно ее спутник.

Я внимания не обращаю, молод еще, щенок, чтоб я вообще как-то на него реагировал.

Смотрю только на Лизу:

– Тебя там отец ищет, – давлю голосом и тоном, – пойдем, провожу.

– Эм-м-м… Спасибо, но я сам… – пытается уцепиться за юбку Лизы мальчик, но я жестко отрываю его присоски.

– Не стоит беспокоиться.

Шагаю ближе и грубо перехватываю Лизу за локоть. Очень смотрится все неправильно, бесцеремонно даже, но мне категорически плевать на это. И на зрителей, в том числе.

Смотрю на Лизу, взглядом запрещая ей дергаться и выказывать свой норов, после чего буксирую ее к лестнице с крыши.

Хорошо, что она не пытается сопротивляться. Молча перебирает своими тонкими красивыми ножками, поджимает губки.

Ее кавалер все же настраивается нас сопровождать, но я отказываюсь в грубой форме:

– А ты тут постой. А то ее отец немного на нерве. Ему не нравится, когда его дочь таскают по крышам без страховки.

Получается у меня вполне страшно, потому что парнишка бледнеет и отстает, невнятно проблеяв что-то вроде: “Ну, увидимся…”.

Можешь гордиться собой, Лазарь. Тебе без труда удается заставлять маленьких мальчиков ссать себе в штаны от страха. Гордишься же, да?

Офигенное достижение!

То ли еще будет!

Еще есть, куда падать, а, Лазарь?

Все эти уничижительные мысли и разговоры с самим собой никак вообще не мешают мне достигать своей цели: тащить добычу в укромный уголок.

С лестницы мы спускаемся в полном молчании, Лиза лишь сопит возмущенно, но не высказывается. Копит ярость, наверно.

Ступив на твердую поверхность, она пытается вырвать локоть и двинуться в направлении зала, где проходит прием, но я не позволяю ей это сделать.

Тащу в противоположную сторону, где, как я знаю, есть несколько служебных помещений.

– Отпусти… – приходит в себя Лиза и дергается, пытаясь вырвать у меня локоть из пальцев, – пусти, сказала!

В