Реформация - Уильям Джеймс Дюрант

Курио, преподававший в Лозанне и Базеле, шокировал Кальвина заявлением о том, что спасенных, включая многих язычников, будет гораздо больше, чем проклятых. Лаэлий Социнус, сын ведущего итальянского юриста, поселился в Цюрихе, изучал греческий, арабский и иврит, чтобы лучше понять Библию, узнал слишком много и потерял веру в Троицу, предопределение, первородный грех и искупление. Он высказал свой скептицизм Кальвину, который ответил как можно лучше. Социнус согласился воздержаться от публичного высказывания своих сомнений, но позже он выступил против казни Сервета и был одним из немногих, кто в ту лихорадочную эпоху выступал за религиозную терпимость.

В государстве, где религия и власть слились в пьянящую смесь, вполне естественно, что самые постоянные конфликты Кальвина происходили с патриотами и либертинами, которые когда-то изгнали его, а теперь сожалели о его возвращении. Патриоты возмущались его французским происхождением и сторонниками, ненавидели его теологию, прозвали его Каином и называли своих собак Кальвинами; они оскорбляли его на улицах, и, вероятно, именно они однажды ночью произвели пятьдесят выстрелов у его дома. Либертины проповедовали пантеистическое вероучение без дьяволов, ангелов, Эдема, искупления, Библии и папы. Королева Маргарита Наваррская принимала и поддерживала их при своем дворе в Нераке и упрекала Кальвина за его суровость по отношению к ним.

27 июня 1547 года Кальвин обнаружил, что к его кафедре прикреплен плакат с надписью:

Отвратительный лицемер! Вы и ваши товарищи мало что выиграете от своих мучений. Если вы не спасетесь бегством, никто не предотвратит вашего низвержения, и вы будете проклинать тот час, когда покинули свое монашество….. После того как люди долго страдают, они мстят за себя…. Позаботьтесь о том, чтобы вам не служили, как месье Верле [который был убит]….. У нас не будет так много хозяев….55

Жак Грюэ, один из ведущих либертенов, был арестован по подозрению в написании плаката; никаких доказательств представлено не было. Утверждалось, что за несколько дней до этого он высказывал угрозы в адрес Кальвина. В его комнате были найдены бумаги, предположительно написанные его почерком, в которых Кальвин назывался надменным и честолюбивым лицемером, высмеивались богодухновенность Писания и бессмертие души. Его пытали дважды в день в течение тридцати дней, пока он не признался — мы не знаем, насколько правдиво, — что он прикрепил плакат и вступил в сговор с французскими агентами против Кальвина и Женевы. 26 июля, полумертвого, его привязали к колу, прибили к нему ноги и отрубили голову.56

Напряжение нарастало, пока 16 декабря 1547 года патриоты и либертины не пришли вооруженными на заседание Большого совета и не потребовали прекратить власть консистории над горожанами. В разгар бурных беспорядков Кальвин вошел в зал, столкнулся с враждебными лидерами и, ударив себя в грудь, сказал: «Если вы хотите крови, то здесь еще есть несколько капель; тогда бейте!». Мечи были наготове, но никто не решился стать первым убийцей. Кальвин обратился к собравшимся с редкой сдержанностью и в конце концов склонил все стороны к перемирию. Тем не менее его уверенность в себе была поколеблена. 17 декабря он написал Вирету: «Я с трудом надеюсь, что Церковь сможет продержаться еще долго, по крайней мере, благодаря моему служению. Поверьте, мои силы подорваны, если только Бог не прострет Свою руку». Но оппозиция разделилась на фракции и утихла, пока суд над Серветом не предоставил новую возможность.

VI. МИХАИЛ СЕРВЕТУС: 1511–53 ГГ

Мигель Сервето родился в Вилланове (около шестидесяти миль к северу от Сарагосы), сын нотариуса из хорошей семьи. Он рос в то время, когда труды Эразма пользовались в Испании временной терпимостью. На него в какой-то мере повлияла литература евреев и мусульман; он читал Коран, пробирался через раввинские комментарии и был впечатлен семитской критикой христианства (с его молитвами к Троице, Марии и святым) как многобожия. Лютер называл его «мавром». В Тулузе, где он изучал право, он впервые увидел полную Библию, поклялся прочесть ее «тысячу раз» и был глубоко тронут видениями Апокалипсиса. Он завоевал покровительство Хуана де Кинтана, духовника Карла V, и был взят Хуаном в Болонью и Аугсбург (1530). Михаил открыл для себя протестантизм, и он ему понравился; он посетил Оеколампадиуса в Базеле, Капито и Буцера в Страсбурге; вскоре он оказался слишком еретичным для их вкуса, и его пригласили пастись на других полях.

В 1531 и 1532 годах он опубликовал первое и второе издания своего основного труда «De Trinitatis erroribus». Она была довольно запутанной и написана на грубой латыни, которая, должно быть, вызывала улыбку у Кальвина, если вообще вызывала; но по богатству библейской эрудиции она была поразительной для двадцатилетнего юноши. Иисус, по мнению Сервета, был человеком, в которого Бог-Отец вдохнул Логос, Божественную Премудрость; в этом смысле Иисус стал Сыном Божьим; но он не был равен или соприроден Отцу, Который мог передавать тот же дух мудрости другим людям; «Сын был послан от Отца не иначе, как в качестве одного из пророков».57 Это было довольно близко к представлению Мухаммеда о Христе. Далее Серветус перешел к семитскому взгляду на тринитаризм. «Все те, кто верит в Троицу в сущности Бога, — тритеисты»; и, добавлял он, они «истинные атеисты» как отрицатели Единого Бога.58 Это было по-юношески экстремально, но Серветус пытался смягчить свою ересь, вставляя рапсодии о Христе как Свете мира; большинство его читателей, однако, чувствовали, что он погасил свет. Чтобы не оставить камня на камне, он согласился с анабаптистами в том, что крещение должно совершаться только над взрослыми. Оеколампадиус и Буцер отреклись от него, а Серветус, изменив маршрут Кальвина, бежал из Швейцарии во Францию (1532).

17 июля инквизиция в Тулузе выдала ордер на его арест. Он думал уехать в Америку, но Париж показался ему более приятным. Там, маскируясь под Мишеля де Вильнева (фамилия), он изучал математику, географию, астрономию и медицину, а также флиртовал с астрологией. Великий Везалий был его сокурсником по препарированию, и учителя одинаково хвалили их. Он поссорился с деканом медицинского факультета и, похоже, вообще вызывал недовольство своей стремительностью, вспыльчивостью и гордыней. Он вызвал Кальвина на диспут, но не явился в назначенное место и время (1534). Во время шумихи, вызванной обращением Копа и еретическими плакатами, Серветус, как и Кальвин,