Блог «Серп и молот» 2024 - Петр Григорьевич Балаев

Начну новую книгу. Сначала я планировал написать о том, каким застал СССР, как жило мое поколение и поколение моих родителей. Молодежь должна знать о реальной жизни в СССР не по песням тех, кого называют либералами, и не по мечтам о прошлом тех, у кого «тогда все дефки были красивые, а мороженное слаще». «Советская цивилизация» Кара-Мурзы и книги Ю. И. Мухина — это не про СССР. Это про то, что думает средний советский интеллигент о советском народе. Точнее, даже не о советском народе, а о нынешнем российском, который недостоин счастья жить в том благословенном СССР.

Но тут мне пришло письмо от читателя, молодого человека, еще школьника, и не первое такое, кстати, от молодежи, и я решил планы на книгу поменять. Она не только про жизнь в СССР будет, даже не столько про нее. Она будет про тех, кто сочиняет такое, прямо сегодня из ленты в ЖЖ я взял:

«Когда-то революция 1917 года заставила массы крестьян влиться в городскую среду, вначале как защитников нового строя, позднее как городских индустриальных рабочих. И те, кто из деревень, от ветхого образа жизни, ринулся в городскую суету и городскую свободу, привели к созданию советского человека, отрекшегося от религии, домостроя и власти денег.

Перестройка привела к таким же масштабным сдвигам, но разрыв поколений произошел не из-за нее. Новые поколения оказались в новом технологическом мире, в котором ценность знаний, образования, труда и коллектива утеряна полностью.»

И про то, как нашей молодежи нужно относиться к подобному, к тем, кто внушает молодежи комплексы неполноценности. Письмо моего молодого читателя я приведу чуть позже, оно очень показательно в том плане, что «патриоты СССР» творят с молодым поколением, правящей ЕР до вредоносности того, что делают влюбленные в Брежнева — как до Луны на лыжах задом. Книга, конечно, будет очень возмутительной, скандальной. Скандал — наше всё. Люблю я это дело. Начнем?

Когда я прочитал письмо старшеклассника, мне вспомнилась история из моей институтской молодости, еще на первом курсе мединститута.

Я не любил свой курс. Не нравился он мне категорически. И уже тогда понимал, почему. Представьте себе пацана, который из нормальной пацанячьей компании вдруг попал в общество, где одни хорошисты и отличники. Вы бы себя уютно в таком обществе чувствовали?

Средний же хорошист и отличник в советской школе, из которого потом получался средний советский студент, а затем и средний советский интеллигент — существо в среднем весьма… в общем, трусоватое, нерешительное, скучное и глуповатое. Я представляю, как сейчас забурлит у бывшего среднего советского интеллигента, который получился из бывшего среднего советского студента и бывшего среднего советского школьника отличника и хорошиста! Хорошо быть средним, удобно?

Попасть после моей школьной компании, Сашки Оберемка, Сереги Старуна, Шуры Королева, Олега Кичика, после компании наших школьных подруг, в компанию маменькиных сынков и дочек — я не скажу, что попал как волк в овечье стадо, я не собирался ягнятами питаться, но неинтересны они мне были. Девчонки еще туда-сюда, а парни совсем чувства уважения не вызывали. И почему-то в деканате меня старостой группы назначили, хотя в группе был парень, отслуживший в армии, обычно они старостами становились.

Этот парень на первой же неделе после начала занятий у меня нарвался. Я уже не знаю, из-за чего мы сцепились. Кажется, он мне невежливо что-то ответил или пошутил так, что мне не понравилось. До драки дело даже не дошло. Со средними бывшими советскими хорошистами и отличниками, а потом и средними советскими интеллигентами дело до драки почти никогда не доходит. Хватает слов, сказанных в нужной интонации.

Я предпочитал компанию старшекурсников. В первый же день, как только поселился в общагу, с ними свел знакомство. В принципе, это были такие же бывшие хорошисты и отличники (другие в мединститут и не могли поступить), но их уже самостоятельная жизнь пообтесала и кое-что с них стесала. Правда, основа, как эта же жизнь дальше показала, осталась прежней. На всю жизнь.

Конечно, на меня одногруппники обижались за то, что я в жизни группы не участвую. Тем более, старостой был. Мне они, действительно, были не то, что даже неинтересны, а неприятны. Видеть на занятиях эти заискивающие перед преподавателем лица вчерашних школьников — физически противно лично для меня было. Я в институте и понял, почему среднего школьного отличника и хорошиста не жаловали одноклассники. За такое лицо.

Они и вели себя на первом курсе, как октябрята-переростки. Какой-то праздник был, выходной. Мы с моим другом-пятикурсником, Юркой Минаевым, пили в его комнате портвейн в компании девчонок из технологического института, вышли в коридор покурить. В соседней комнате, где жил мой тот одногруппник, отслуживший в армии, шум и гам. Я заглянул к нему, а там моя группа собралась на чаепитие. Ага, как в школе. Тортик и большой электрический самовар на столе. Веселятся. Мальчишки и девчонки проявляют первые признаки интереса к противоположному полу — что-то между борьбой дзюдо и айкидо. Я посмотрел на эту возню и предупредил:

— Вы бы поосторожнее, самовар на себя не опрокиньте, технику безопасности соблюдайте.

Только вышел из комнаты — визг. Опрокинули полный самовар кипятка. Несколько человек довольно серьезно обварилось. Несколько лет вспоминали, как я накаркал.

Но на курсе среди этих еще примерных бывших школьников была одна компания, перед которой заискивал весь курс. Местные мажорчики. Таких в моей сельской школе не было. Вилось всё это вокруг сына первого секретаря крайкома, там пара ребят была местных, из Владивостока, сыновья каких-то шишек, и пара ребят из Магадана, тоже, как тогда говорили, упакованных. Сам сын первого секретаря мальчиком был примерным, ему компрометировать отца запрещено было, а остальные — нагловатые, с повадками чуть приблатненных. Видно было, что ребята привыкли к безнаказанности, им с детства всё с рук сходило, это не они в школе перед учителями заискивали, а учителя перед ними, дети уважаемых родителей. Также они себя и в институте вели. Упакованные ребята свысока смотрели на своих однокурсников, а однокурсники на них — снизу вверх.

И ребятам было скучно. Им хотелось развлечений. Острых. Одного из них милиция поймала после того, как он шапку с женщины сорвал на улице. Да еще с черепно-мозговой травмой. Студент мединститута.

Родители этого юного негодяя порешали с руководством института, чтобы их сыночка комсомольская организация взяла на поруки. Комсомольское собрание курса. Весь курс в аудитории. И, действительно, вносят предложение объявить этому мажору строгий