Молочник - Владимир Алексеевич Абрамов

Вдобавок, принимая решение, я должен был учесть перспективы на будущее. Верил ли я в то, что Тёмный лорд исчез навсегда? Нет. Я не знал, десять, двадцать или пятьдесят лет пройдёт до его возвращения, но был уверен, что рано или поздно он вернётся, а ещё, зная его как никто, был уверен, что он не успокоится, пока не убьёт Гарри Поттера.

Люпин и Блэк нахмурились, слушая директора Хогвартса. Дамблдор продолжил:

— Я знал, что познания Тёмного лорда в области тёмной магии более обширны, чем у любого другого из ныне живущих волшебников. Знал, что даже мои самые сложные и мощные защитные чары вряд ли уберегут Гарри, если Том вернёт себе всю былую силу. Лили пожертвовала собой ради спасения сына. Она дала ему такую надёжную защиту, какой никто и представить себе не мог, и она по сей день оберегает мальчика. Таким образом, я решил положиться на материнскую кровь. И я отнёс Гарри к сестре Лили, поскольку других родственников у неё не осталось. Но на семнадцатый день рождения, который наступит в следующем году, эта защита прекратит действовать, нам надо будет уберечь Гарри, спрятать в надёжном месте. Сейчас его нельзя забирать из дома родственников, защита должна набраться силы, а вот в августе можно будет перевезти Гарри в другое безопасное место.

— У меня дома в Бразилии Гарри будет надёжно спрятан, — сказал Блэк.

— Вы знаете, что Тёмный лорд пытался убить Гарри, когда он был ещё ребёнком, из-за пророчества, сделанного незадолго до его рождения, — видимо, Дамблдор намерено не произносил прозвище «Воландеморт», чтобы не привлечь его внимание в это кафе, ведь до этого он никогда не стеснялся называть его так. — Он знал об этом пророчестве, но ему была неизвестна его суть. Отправляясь в дом Джеймса и Лили, чтобы убить Гарри, он полагал, что выполняет предначертанное судьбой. Он обнаружил, что ошибался, когда направленное в Гарри заклятие рикошетом ударило по нему самому. Вот почему после своего возвращения в тело он был одержим одной мыслью: узнать полное содержание пророчества. Это и есть оружие, которого он так упорно добивался с момента своего возвращения, — знание того, как погубить Гарри. И он его получил.

— Я читал в газетах, что в магической Британии происходит Моргана подери что, именно поэтому хочу спасти крестника, — сказал Блэк. — Мне плевать на ваши пророчества!

— Сириус, понимаю твоё желание спасти Гарри, мы все этого хотим, но есть кое-что ещё, — продолжил Дамблдор. — Под пророчество подходило двое, но отмечен был Гарри. Единственный человек, способный окончательно победить Тёмного Лорда — это он. Шрам Гарри — это благословение и проклятие одновременно. Тёмный лорд использовал жуткую тёмную магию, чтобы обрести бессмертие. Он разделил свою душу и вложил её части в разные предметы — крестражи. Именно они удерживают дух Тёмного лорда в мире живых. Несколько этих предметов было уничтожено, осталось два и один человек.

— Человек? — ужаснулся Блэк. — Это же не Гарри?

— Мне жаль, но это Гарри, — печально вздохнул Дамблдор. — Душа Тёмного лорда после многих разрывов стала нестабильной, и когда Авада отразилась ото лба Гарри, кусочек души атакующего откололся и остался в шраме. Пока жив мальчик, будет жить Тёмный лорд…

— Я не позволю убить крестника! — вскочил из-за стола Блэк. Он был жутко зол.

— У Гарри есть немалый шанс остаться в живых, — сказал Дамблдор. — Авада Кедавра выбивает душу волшебника из тела. Это любимое заклинание Тёмного лорда. Если он лично направит Аваду на Гарри, то есть шанс, что выбьет осколок своей же души, а Гарри останется жив.

— Охренеть! А пирожки-то оказались с котятами, — вырвалось у меня. — Выходит, из Гарри готовят камикадзе?! А не проще пленить Сами-Знаете-Кого и поместить его в подобие стазиса? Есть же медицинские заклинания стазиса, подобные тем, с помощью которых обрабатывают туши животных для длительного хранения. Пусть Сам-Знаешь-Кто живёт, сколько влезет, но в виде овоща в кладовке! А если ещё ему память стереть, то он будет не опасней младенца. Когда Гарри Поттер откинет копыта от старости, можно добить пускающего слюни Сами-Знаете-Кого.

— Я же говорил, что парень самый адекватный из присутствующих волшебников! — радостно заявил Блэк. — Всё бы вам, директор, кого-то отправить на верную смерть.

— Боюсь, что с Тёмным лордом такой трюк не пройдёт, — покачал головой Дамблдор, развеивая улыбку Блэка. — Хотя план неплох, но я хорошо знаю своего бывшего ученика, он не позволит подобраться к себе и осуществить нечто подобное.

— Заманить в ловушку и усыпить его бесцветным газом без запаха. Поставить несколько волшебников, пусть выкрикивают прозвище Сами-Знаете-Кого. Рано или поздно ему это надоест, и он пошлёт Пожирателей убить тех, кто его раздражает. В этот момент запустить в помещение газ, запаковать преступников, допросить с Веритасерумом и накрыть базу Пожирателей, опять же используя газ.

— Это что-то магловское? — спросил Люпин.

— Ну да. Войска специального назначения магловских военных пользуются подобным газом, чтобы обезвреживать террористов. Что стоит волшебникам обчистить военные склады?

— Интересный план, я подумаю об этом, — сказал Дамблдор. — Сириус, я всё равно не могу отпустить Гарри с тобой.

— В любом случае я останусь рядом с крестником и не дам его в обиду! — заявил Блэк.

— Я буду с Сириусом защищать Гарри, — сказал Люпин.

— Сириус, у тебя же остался доступ к дому родителей? — спросил Дамблдор. — Нам нужно помещение под штаб Ордена Феникса, в котором можно спрятать Гарри до Хогвартса. Я постараюсь сделать всё возможное, чтобы спасти мальчика.

— Я ненавижу этот дом, так что если надо, можете использовать его как угодно, — ответил Блэк. — Он расположен неподалёку.

— Римус, если не сложно, проводи мистера Криви домой, а мы с Сириусом посмотрим, как можно защитить его дом, — сказал Дамблдор. — Колин, прошу тебя не отправлять сов с письмами Гарри — это может раскрыть его местоположение Пожирателям смерти.

— Понятно, — кивнул я.

— Хорошо, директор, — согласился Люпин. — Колин, поехали обратно на ферму, нам тут больше нечего делать.

— Эх… — тяжело вздохнул я. — Теперь Гарри на меня обидится, подумает, что я его предал.

Поттер как горячий финский парень, непреклонный и рубит с плеча, почти никого не прощает, кроме Рона и Гермионы — этим он готов простить