Новый Свет, Инк. Создание Америки английскими торговцами-авантюристами - Джон Батман

остальные члены английской коммерческой партии вскоре столкнулись с реалиями ведения бизнеса в условиях, сильно отличающихся от тех, которые они знали в Западной Европе. Начнем с того, что это был не Антверпен, торговый город с коммерческой инфраструктурой, позволявшей быстро обмениваться товарами с кораблей и прибрежных складов. Товары нужно было сгружать с английских кораблей на местные баржи и перевозить — под парусом, когда есть ветер, на буксире, когда его нет, — в торговые центры вверх по реке, первым из которых был Колмогро, ныне Холмогоры, что составляет около семидесяти миль. Это был оживленный торговый форпост с деревянными домами и множеством питейных заведений, куда русские, татары и другие региональные купцы приезжали торговать такими товарами, как рыба и пушнина. Оттуда английская партия проехала еще семьсот миль вверх по реке до Вологды, крупного торгового города на западе России, которого они достигли в середине сентября.

В Вологде Киллингворт и его коллеги-купцы поступили так, как всегда поступали продавцы на ярмарках и рынках — они «выложили свои товары» на всеобщее обозрение. Один из местных москвичей сделал предложение купить весь запас широких тканей Киллингворта по двенадцать рублей за штуку. Но англичанин с неохотой согласился на первую же сделку, не в последнюю очередь потому, что у него не было оснований для оценки предложения. Сколько стоил рубль в обмен на английский фунт? Что и сколько готовы были бы обменять другие купцы на ценное английское сукно? Себастьян Кабот не предоставил никаких инструкций по ценообразованию и технике продаж. В результате Киллингворт и его коллеги-купцы предпочли не торопиться и «продали очень мало» в ходе первой торговой сессии.

Иностранцы были небезызвестны в торговых городах России. Тем не менее Киллингворт был особенно запоминающейся фигурой. Как сообщал Генри Лейн, его друг и коллега-фактор, Киллингворт носил густую бороду «желтого цвета», «длиной в пять футов и два дюйма».

В конце концов англичане поняли, что если они хотят утвердиться в качестве торговцев в Московии, то им придется наладить постоянное присутствие в столице — Москве, резиденции правительства, которая находилась еще в 550 милях вглубь страны от Вологды. Поэтому Ченслор, Киллингворт и еще трое покинули своих компаньонов — в частности, Ричарда Джадда, сына сэра Эндрю — и отправились в путь в Москву с товарами на продажу и подарком сахара для царя. Вскоре снег стал настолько глубоким, что им пришлось повернуть назад, бросить телеги, оставить сахар и пересесть на лошадей. Продолжая путь, они проезжали рыночные города по дороге в Москву и получили представление о товарах, которыми можно было торговать: множество мехов — соболя, норки, бобра и лисицы — и множество других ценных товаров, таких как лосось, тюлений жир, морская соль, перья, лен, тальник и пенька.

Делегация канцлера прибыла в Москву в начале октября 1555 года. И снова англичане были радушно приняты: царь позаботился о том, чтобы их разместили недалеко от Кремля, и нашел время, чтобы отобедать с ними. Когда Киллингворт вышел вперед, чтобы произнести тост, его пятифутовая борода упала на царский стол. Заинтригованный, Иван взял бороду в руку и показал ее сидевшему рядом с ним человеку — Макарию, митрополиту Московскому, ведущей фигуре Русской православной церкви, считавшейся «духовником Божьим». Макарий, который сам обладал прекрасной бородой, заявил, что борода Киллингворта — «дар Божий».

Во время пребывания в Москве английские купцы обсуждали торговые условия с императорскими чиновниками и в итоге заключили торговое соглашение. Они также поняли, что столица, хотя и была важна для развития политических отношений на высоком уровне, не являлась коммерческим центром. Цены были высокими, а товаров для торговли было мало. Поэтому Ченслор и Киллингворт решили, что Колмогро будет лучшим местом для создания первой английской фабрики. Там было много товаров, цены были ниже, а Москва оставалась в пределах досягаемости.

В июле 1556 года Ченслор отплыл в Англию, оставив Киллингворта развивать эту зарождающуюся московитскую торговлю. Его корабли, «Филипп и Мария», который снова вернулся в Россию, и «Эдвард Бонавентура», были нагружены богатым запасом ценных товаров, включая воск и сало, меха и войлок, которые, по оценкам, стоили около 20 000 фунтов стерлингов. Кроме того, они везли особого русского гостя: Осеп Напеа, первый русский посол в Англии, который вез дары из соболей, чтобы преподнести их английским монархам.

Многообещающее начало экспедиции закончилось катастрофой. По пути домой Ченслор подобрал два давно потерянных корабля Уиллоуби — Bona Esperanza и Bona Confidentia. Однако вскоре они потерпели кораблекрушение в коварных морях. Затем, когда Ченслор приблизился к дому, его постиг последний удар. Войдя в бухту Питслиго, расположенную недалеко от Абердина на северо-восточном побережье Шотландии, корабль «Эдвард Бонавентура» был атакован «неистовыми бурями и сильными штормами». Флагманский корабль сорвало со швартовов и выбросило на скалы, «где он разбился и разлетелся на куски». В последнем акте храбрости Ченслор спас посла Напеа из бурлящих вод, но при этом пожертвовал собственной жизнью. Погиб и один из его сыновей. Корабль «Эдвард Бонавентура» потерпел крушение, а все товары погибли — большинство из них не в море, а были разграблены «грубыми и хищными жителями страны». Практически все ценное, включая записки, записи и счета канцлера, было «разграблено, испорчено и унесено».

Ченслор был, по словам Клемента Адамса, «большой надеждой» компании, и он выполнил многое из того, что от него требовали — даже если не нашел проход в Катай. Но при этом он потерял все. Казалось, большого вознаграждения нельзя достичь без большого риска, а успех часто сопровождался неудачами.

Однако для купцов кораблекрушение, хотя и было несомненной неудачей, оказалось тем, от чего они могли оправиться. Хорошей новостью было то, что Осеп Напеа жив, и они отправили несколько чиновников компании «Московия», включая переводчика Роберта Беста, чтобы сопроводить его в Лондон. Там русский посол был принят купцами, которые нарядились по этому случаю, «одетые в бархатные шубы и золотые цепи». Они же оплатили все его расходы во время пребывания в Англии.

Однако даже для купцов среди радости была и печаль. Может быть, Московия и стала ближе к дому, но Катай и Восток оставались странными, разочаровывающими, недосягаемыми.

Глава 5. Неуловимое царство

В субботу, 14 января 1559 года, молодая женщина, которой предстояло изменить место Англии в мире, была провезена по улицам Лондона в атласной ливрее в сопровождении четырех баронов и под трубные фанфары. Елизавете Тюдор было всего двадцать пять лет, она медленно продвигалась вперед, отвечая на ликования огромной толпы. По словам одного из наблюдателей, это было «замечательное зрелище», в котором «принцесса с благородным сердцем»