Либежгора - Рустам Разуванов

может, все оттого что оно все еще наполовину было не кладбищем, а свежим выкошенным полем, на котором кружились в танце какие-то странные девушки. Потом все происходящее стало стремительно заканчиваться. Все засобирались и стали спешно расходиться. Дядю Гену нигде не было видно. Толпа шумела и разбредалась. Странные люди, которые стояли в стороне, уже были вдалеке, они шли вдоль полей куда-то в сторону леса у реки. Я поспешил вместе с толпой деревенских в сторону своего дома. Навстречу мне попалась тетя Вера, она тревожно спросила:

– Ты не видел бабушку? А то она опять уйдет куда-нибудь и потом не найти ее будет.

– Да, она где-то там была.

– Хорошо, ты иди домой, а я ее поищу пока что.

– Ладно.

Я в приподнятом настроении побежал домой. Все спешили так, словно все это должно было закончиться с минуты на минуту. Словно вот-вот прольется дождь, или тронется автобус, на который все спешат. Все куда-то спешили. Наверное, по своим домам. Быстро шагая по дороге, старики подбадривали друг друга, молодежь шутила и весело смеялась. И я вновь проснулся. С тяжелой головой, так, как если бы спал лишь половину ночи. Еле-еле выбравшись из-под одеяла, я медленно побрел к умывальнику. И кажется, заснул бы на ходу, если бы не шипение и аппетитные запахи, доносившиеся со стороны печи.

Глава 10. Ожившая легенда

Умывшись и поприветствовав домашних, я направился к столу. На соседнем стуле разместился кот Вася, которого я за вчерашний суетный день даже не успел толком потискать. Я искренне ему обрадовался – он мне вроде не очень. Но перебраться ко мне на колени ради угощений со стола не побрезговал, вполне понимая, что его сейчас будут тискать как мягкую игрушку. Мама уже сидела за столом, тетя Вера что-то делала на кухне, а тети Тани явно не было в доме. «Наверное, занимается хозяйством», – подумал я. На столе стояли свежие пироги и блины. Я с радостью принялся за блинчики со сметаной.

– Ешь, сегодня, может быть, и вовсе никуда не пойдем.

– Как?

– Да дяде Гене плохо ночью стало, пока, говорят, не стоит ходить.

– А что случилось?

– Не знаю, Таня вот там пошла разговаривать, дядя Толя Дым утром пришел, пока ты спал, и сказал, что с Генкой что-то неладное: не то рассудком повредился, не то напился и где-то в лесу поранился – пока неясно.

– И что же? Неужели из-за этого теперь и поиски прекращать?

– Ну, вот пока там они и пошли решать, на собрании.

– А что случилось-то? Я что-то ничего не понял.

– Да кто его знает, теперь ведь ничего не понятно, пока Таня не вернется.

– А когда вернется?

– Ну, уж больше часа как нету, не знаю, до чего и договорятся.

– А дядя Толя-то что сказал?

– Да ничего толком не сказал. Генке плохо стало: то ли умом, говорит, тронулся, то ли перепили они там, вместо того чтобы поисками заниматься – неясно. Говорит, пока не стоит никуда ходить.

– Что и за дела…

– Они так вместе на собрание и ушли.

– Ясно.

– И еще…

– Что?

– Сказали, следы нашли бабушки нашей.

– Следы? Ведь это хорошо?

– Не знаю, в конце поля, у самой Либежгоры.

– Значит, она там?

– Да следы-то позавчерашние. Ночью еще дождь был. Это дядя Вася следы нашел. Уже толком ничего не осталось.

– Значит, она точно там!

– Ну, теперь точно ясно, что там. У пенька следы, говорит, она там вертелась что-то, устала, видимо, и на пенек присаживалась отдохнуть.

– И что? Он же с собакой был? Дальше не выследить?

– Дым говорит, неясно ничего, следы эти только еще больше путают.

– Почему?

– А черт их знает, подождем, что Таня скажет.

– А где она?

– Пошла в магазин Юрке в Бор звонить, да там и с Николай Васильевичем да с остальными, не знаю, где они, в клубе, наверное, собираются.

Я не стал вдаваться в подробности и продолжил уминать блины, намазывая их и вареньем, и сметаной, и сгущенкой. Вскоре я понял, что если я сейчас не остановлюсь, то сегодня явно не смогу даже просто встать из-за стола. Запив все это чаем и закусив пирогами, я решил выйти во двор, подышать свежим осенним воздухом. Жизнь в деревне била ключом. Всюду раздавались звуки инструментов: кто-то что-то колотил, пилил и строил. На огородах работы теперь не было – жители готовились к зимовке: починяли свои дома, амбары и хлева. Весь этот утренний концерт разбавляло приятное пение птиц, а вместе с ним и мычание коров, лай собак, кудахтанье кур и множество других звуков, сливающихся в общий шум.

В самый раз зайти за Машкой с Даней, они уже должны быть на ногах. Я увидел, как по дороге мимо нашего забора не спеша шагала баба Нина, наша соседка напротив. Я поспешил к забору, чтобы поздороваться с ней и попробовать узнать что-нибудь новое о ночных событиях.

– Здравствуйте, баб Нин!

– Ой, здравствуй, желанный.

– Здрасте, а что там… А что там с дядей Геной случилось, вы не знаете?

– Погоди, я подойду поближе, а то старая стала, ничего ведь не слышу.

– Я говорю, что с дядей Геной стряслось – вы не знаете?

– С каким дядей Геной?

– Ну как… с Генкой Кургановым! Что он ночью там бродил и плохо ему стало?

– А, с Генкой-то…

– Да, с ним самым!

– Дак, а чего, говорили им, пить не надобно ночью в лесу, а они…

– Пили?

– Ну, дак известное дело, было у них с собой взято, вот и тяпнули, видать.

– Ясно, напились, значит, а я уж подумал, что-то…

– Ну да, напились, видимо, да никак выйти не могли, говорят, кричал кто-то в лесу, их не пускал обратно.

Я в который раз поймал себя на том, что у меня от удивления открыт рот. Да что, черт возьми, творится этой осенью? Что за ожившие байки из детства? Никогда ничего не происходило, а тут на тебе, все местные сказки ожили в головах у людей. Со скуки, что ли?

– Это нечистая сила, видать, наказала их, чтоб не пили больше, когда таким делом серьезным занимаются. Говорят же, недаром нельзя пьяным в лес ходить, а не то Леший уведет.

– А кто им там выйти-то не давал? Леший?

– Говорят, видели, как тройка лошадей по болоту прокатывалась рядышком.

– Чего-чего?! Какая еще тройка лошадей?

– Ну, видел-то Генка, а Лешка с ребятами слышал, говорят, все бубенчик звенел…

– Бубенчик?

– Да-да… Звенел, говорит, все кругом, а перед этим кричал кто-то голосом таким страшным, как